– Не слишком, – спокойно ответил Риголан. – Пара небольших надрезов на груди и животе, да одно ребро, кажется, сломано. Опасности для жизни – никакой, но сражаться в таком состоянии… – Эльф не закончил фразу, лишь недовольно покачал головой. И он, и я, не сговариваясь, говорили тихо, вполголоса, чтобы наши слова трудно было разобрать за десять шагов, что отделяли нас от костра.
– Что с Бобом? – спросил я.
– Тоже ничего серьезного – икра порезана, – тихо отвечал Сын Тени. – Ведьма давала лечебное питье всем нам. Даже тебе в горло залила, когда ты был без сознания, – сказал Риголан, и я молча кивнул, мол, знаю. – Раны затягиваются хорошо, нагноений нет, самочувствие вроде бы неплохое. Но Боб теперь хромает, я не могу взмахнуть клинком в полную силу. Ты… Ты как?
– Ножи бросать уже не смогу, – ответил я. – Джонатан не пострадал?
– Почти не пострадал, – ответил эльф. – Ему разбили кожу на голове, но это пустяки – крови много, а угрозы никакой. Но он устал – еще не окончательно восстановился после своих скитаний, а тут такой напряженный бой. Сейчас он, по-моему, ни на что не способен.
– Н-да-а! – протянул я. – Итоги не утешительные. Из засады мы выскочили, да и то благодаря Фархи. Не подоспей дракон вовремя, еще не известно, чем бы все закончилось! – сказал я и тяжело вздохнул. – Но мы практически потеряли боеготовность. Если на нас еще раз внезапно нападут, мы уже не сможем как следует защищаться.
– И это еще не все, – подхватил Риголан. Я встревоженно взглянул на него, но эльф продолжал в своей обычной бесстрастной манере: – По нашим расчетам, у некроманта должно было быть около пятидесяти зомби и с десяток вампиров. Если это так, то мы вчера положили большую часть его армии. Вот только мне в это не верится, – спокойно сказал эльф. – Нет смысла посылать в засаду почти всю армию. Если это был его последний шанс разделаться с нами, он бы бросил сюда все свои силы и сам бы их повел. Во всяком случае, я бы так сделал на его месте.
– И половину армии посылать тоже не имеет смысла, – подхватил я мысль Риголана, – зачем ослаблять войска перед решающим сражением? А это значит…
– …А это значит, что мы вчера имели дело всего лишь с небольшим отрядом, – закончил вместо меня Риголан. – Очевидно, мы многого не знаем, и его армия гораздо больше, чем нам представлялось вначале.
Возразить на это было абсолютно нечего, оставалось только согласиться. И все-таки это как-то не укладывалось в голове.
– Как такое может быть? – спросил я. – Любой властитель уже давно загонял бы некроманта по лесам, если бы некромант перетравил часть его гарнизонов.
– Я думал об этом, – кивнул Риголан. – Вот уже несколько часов я не сплю и думаю об этом. Ты прав – загонял бы по лесам. Если только… – Риголан замолчал, с сомнением глядя на свой клинок, словно бы размышляя – доверять ему свои мысли или нет.
– Что? – нетерпеливо спросил я.
– …Если только властитель сам не заинтересован в его деятельности, – закончил фразу Риголан и взглянул на меня прищуренными глазами.
– Аштон! – выдохнул я. – Черт, как же я сразу не подумал! Конечно, Аштон! Не будь он на стороне некроманта, он давно бы уже отправил в Гасенск экспедицию сам! И гораздо более серьезную экспедицию, чем наша! А он обо всем знал с самого начала и поэтому ничего не предпринял!
– Зато выслал за нами агента тайной полиции, едва заподозрил, что нам может быть что-то известно, – добавил Сын Тени.
Я покачал головой. Отличная получается ситуация – впереди нас ждет встреча с некромантом, у которого неизвестно еще, сколько мечей в строю, а в затылок дышит Аштон, который, похоже, с некромантом заодно. Мы в ловушке, которая вот-вот захлопнется. Если раньше мы опережали Аштона на два, а то и на три дня – в зависимости от того, когда он выслал за нами погоню, то теперь после суток ожидания у камня Скроу, после вынужденных привалов уже после Гасенска у нас осталось в запасе не более суток, а то и несколько часов. А затем нам все равно придется вступить в битву – либо с некромантом, либо с Аштоном, а то и с обоими сразу.
– Черт! – воскликнул я. – Но неужели ему не жаль воинов, что сражались с ним бок о бок?! Неужели он отдал их некроманту?
– И об этом я думал! – усмехнулся Риголан краешком губ. – Конечно, он не отдавал своих воинов некроманту – это слишком рискованно. Пока они обычные люди – они служат Аштону. Как только они превратятся в зомби, они будут служить некроманту, и больше никому. Аштон не станет так рисковать. Тем более что его человеческие ресурсы уже на пределе, – сказал Риголан и, видя мое недоумение, пояснил: – Он ведет захватнические войны уже не один год и за это время понес немало потерь. В своем баронате он уже поставил в строй критическое количество мужчин – больше нельзя, иначе в поле некому будет работать. Кроме того, у него в армии служат наемники из всех Северных графств. Их довольно много, и больше графы ему не дадут, ибо сами останутся беззащитными перед его войском. Нет, никого из своих воинов он некроманту не отдаст.
– Так откуда же тогда у некроманта армия, в которой тридцать покойников не делают погоды? – спросил я.
– Пленные! – пояснил Риголан. – Все эти годы, что Аштон воюет, он постоянно брал в плен каких-то воинов. А поскольку воюет он давно, то пленных набралось, надо полагать, довольно много. Их нужно хоть как-то кормить, их нужно охранять – затрачивать на них ресурсы. Передавая пленных некроманту, Аштон решает сразу две проблемы – избавляется от ненужных расходов и получает новых воинов. И самое главное, пленных никто не хватится. Для своих родных они давно уже мертвы, а для жителей бароната, в котором они теперь живут… жили, – поправился эльф, – они просто балласт, побежденные враги. О них никто сожалеть не будет.
– Сколько же их может быть?! – ужаснулся я.
– Не знаю, – пожал плечами Риголан. – Может быть – сотня, а может быть – тысячи. Аштон давно воюет.
На этой неутешительной ноте нам пришлось прерваться – Шеба направилась к нам от костра с двумя дымящимися кружками в руках. Подойдя поближе, она сказала суровым голосом:
– Ну-ка быстренько выпейте вот этот отвар, так, чтобы я видела! – и протянула нам кружки.
Отвар был темным, практически черного цвета, от него шел столь дурманящий терпкий запах, что кружилась голова. Я взял кружку в руки, понюхал и с сомнением посмотрел на ведьму.
– Пей-пей! – скомандовала она. – Это придаст тебе сил.
Вкус у отвара был еще хуже, чем запах, – горький, вяжущий во рту, так что и языком трудно становилось ворочать. К тому же отвар был очень горячим. Отхлебнув первый глоток, я с отвращением скривился.
– До дна, бард! – с угрожающими нотками в голосе произнесла ведьма. – Так, чтобы я видела!
– Какая редкая гадость! – пробормотал я, но все-таки отхлебнул отвара еще. Риголан рядом со мной пил отвар маленькими глотками с абсолютно непроницаемым лицом. Дабы не выглядеть рядом со своим товарищем каким-то капризным мальчишкой, я тяжело вздохнул и, сделав над собой усилие, принялся поглощать ведьмовское варево. Шеба стояла над нами, пока мы не опустошили кружки до дна.
