Она подошла к дубовой двери и провела обретшими невероятную чувствительность пальцами по старому темному дереву. Слуги уже ушли. Другие ученики спали в своих комнатах. Виктерис уединился в башне. Проверить силу на магистре Зелани? Шара отогнала соблазнительную мысль и с улыбкой выдохнула высокомерие, добавив его ко всему прочему, что составляло ее магическую силу.
Тело затрепетало, и Шара кивнула самой себе.
Пора.
Она открыла дверь и, нагая, вышла в коридор. Голые ступни мягко зашлепали по остывающим плитам. Внизу, за колоннадой, лежал сад. Расширив сознание, Шара мысленно провела ладонью по тихой глади фонтана и ощутила ее приятную влажную прохладу. На воде же иллюзорное прикосновение не оставило и малейшей ряби.
В конце коридора она повернула к ведущим вниз ступенькам. Волосы скользнули по голым плечам, и Шара закрыла глаза. Если это четвертые врата, то чего же ждать после прохождения пятых?
Предавшись раздумьям, она едва не налетела на Сибальда. Дабы привлечь ее внимание, старик негромко кашлянул. Щеки мгновенно зарделись от стыда, уши вспыхнули, и Шаре пришлось сделать над собой усилие, чтобы не потерять самообладание. Сторож смерил ее неодобрительным взглядом. Грубый и желчный горбун, слуга Виктериса отличался суровым нравом и непреклонной требовательностью. Как и другие ученики, раньше Шара боялась его и ненавидела, но теперь, накануне обретения полной силы, удивлялась тому, что могла испытывать страх перед ничтожеством, согбенным стариком, похоже, и родившимся-то уже немолодым.
– Что это ты делаешь? Почему не спишь? – Сибальд поднес свечу к самому ее лицу.
– Хочу прогуляться на Ночной рынок. Может быть, посмотреть что-нибудь интересное, – ответила Шара.
Голос ее прозвучал чуть громче обычного и немного нервно, но держалась она уверенно, выпятив подбородок, расправив плечи и выставив грудь. Краска стыда еще расползалась по шее, но Шара не шелохнулась.
Гримаса растерянности лишь углубила морщины на старческой физиономии.
– Прогуляться? Ночью? Что за чушь?
Шара едва не закричала от восторга. Он не видит ее! Он ее не узнал!
Триумф обернулся самодовольством. Чувствуя себя под защитой невидимых сил, она нахально усмехнулась и потрепала сторожа по плечу.
– Но я ведь больше не ученица, верно?
Сибальд полусонно кивнул.
– И то правда. Уже не ученица.
– В таком случае будь добр открыть ворота.
Испытывать пределы возможностей, может быть, и не следовало, но Шару уже несло, и она не могла остановиться.
Старик повернулся и, неуклюже волоча ноги, направился к лестнице, а Шара последовала за ним – через арочные двери, по выстланным розовым мрамором дорожкам. Пока Сибальд возился с ключами, она еще раз оглядела собственное нагое тело. Гладкая кожа как будто мерцала в темноте. Сторож наконец отворил и распахнул тяжелые железные ворота.
– Не закрывай, ладно? – с улыбкой попросила Шара.
– Конечно, – пробормотал он.
Она выскользнула за ограду, едва сдерживая самодовольную ухмылку. Вот это сила! Впереди ждала необыкновенная жизнь, и Шаре не терпелось ее попробовать. Сегодня – последний урок, после чего она будет готова пройти через пятые врата и получить настоящую силу и настоящее могущество. И тогда ей не страшен никто: ни отец, ни муж, ни жестокий магистр Зелани. Свободной, никому не подвластной, ей откроется весь мир. Она будет прогуливаться с королями, нашептывать им на ухо мудрые советы и менять судьбы народов и стран.
Укрытая чарами, словно плащом, Шара спустилась с холма в город. Школа Зелани помещалась на высоком Южном хребте, откуда открывался вид на бухту. Лунный свет скользил, мерцая, по притихшим водам, заменявшим Огндариену живительную кровь. Увидев город впервые лишь в десятилетнем возрасте, когда ее привез сюда магистр Виктерис, она не поверила своим глазам. Огндариен, бриллиант известного мира, совсем не то, что ее родной Фарадан.
В Свободном городе путь в будущее лежал через сто дорог, и каждый мог сделать свой выбор. В Фарадане дорога была одна – вытоптанная, ухабистая тропа вела к мрачному концу.
В Огндариене молодые женщины боялись, что дела идут слишком медленно, что не все задуманное удается свершить. В Фарадане молодые женщины боялись выходить из дому с наступлением темноты.
Шара вспомнила старшую сестру, Нельду. Нельде повезло родиться первой. Она вышла замуж за сына портного, и остальным сестрам на лучшее нечего было и надеяться. От заката до рассвета возилась Нельда с кусками кожи, и вечером ее ждала крытая тростником лачуга, горячая похлебка и жестокая ласка пьяного, сломленного жизнью мужа.
Скорее всего, у нее уже были собственные дочери, и, скорее всего, они уже успели познать жгучий вкус материнской затрещины, настигавшей их каждый раз при малейшем проявлении недовольства или недостатка усердия. Матери в Фарадане научались бить детей быстро, раньше, чем те узнавали тяжесть отцовской длани. Легкая материнская затрещина – единственная доброта, на которую мог рассчитывать ребенок в королевстве среди сосен.
В Огндариене все обстояло совершенно иначе. Шара долго не могла привыкнуть к тому, что дети здесь спокойно играли на улице, причем не только днем, но и с наступлением темноты. Они росли без страха. Если это не свобода, то что тогда?
Она глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, густо насыщенный изливающимся с крыш домов цветочным ароматом.
Построенный вокруг шлюзов, соединявших Великий океан с Летними морями, Свободный город представлял собой чудесный пример воплощения инженерного искусства, а удобное положение на пересечении торговых путей сделало его богатейшим в мире. Стофутовые стены помогали Огндариену сохранять такое положение.
Далеко внизу мигали огни Ночного рынка. Еда и питье, песни и танцы, игры и зрелища – все самое лучшее можно найти на Ночном рынке, если в кармане завалялась монета. С вечера до утра здесь кипела своя жизнь, окунуться в которую спешили гости со всех концов света.
Над рынком возвышалось круглое плато, известное как Колесо Перемен Года. Оно было не только духовным и политическим центром города, но и прекраснейшим местом из всех, что видела Шара. Большинство стран похвалялись королем в замке или императором во дворце, вожди же Огндариена держали совет в саду. В этом саду Шара часами гуляла с Брофи, плескалась в фонтанах, плутала в зеленых лабиринтах или просто спала, растянувшись на траве под деревом.
В центре Колеса находился Зал Окон, амфитеатр из узорчатого стекла, считавшийся многими самым красивым строением на свете. Однако в последние годы к красоте его примешивалась печаль. В каждом из четырех углов на крыше Зала вот уже тринадцать лет горело по факелу, негаснущее пламя которых напоминало, что город все еще ждет возвращения из Пустоши пропавших братьев.
На Ночной рынок Шара попала по мосту Донована. Голая, как луна в небе, она переходила от лавки к лавке, притворяясь, что разглядывает товары, но на самом деле присматриваясь к окружающим. Они видели то, что и ожидали увидеть: кто-то – заносчивую шлюху с Серебряных островов; кто-то – самоуверенного дуэлянта из Летних городов, готового выстрелить острой рифмой в любого, кто бросит в его сторону косой взгляд. Они видели то, что хотели, все, что угодно, кроме правды.
