В редакции царила тишина – готовился к сдаче номер, и дел у всех было невпроворот. Сати сидела на своем месте, в сотый раз читала текст на мониторе: «Сейчас в нашем банке свыше 20 тыс. корпоративных клиентов. Более 300 тыс. частных лиц доверили нам свои вклады» – и не могла понять ни слова.
Она посмотрела на часы. Полдвенадцатого. Тусовка в музее должна была начаться через час. Сати почувствовала противную слабость во всем теле.
Задребезжал внутренний телефон. Сати подпрыгнула от неожиданности, ударилась коленкой о крышку стола и чертыхнулась.
– Да! – раздраженно рявкнула она в трубку.
– Слушай сюда, – зашипел Никита полузадушенным голосом.
Сати испуганно оглянулась на коллег и прикрыла трубку ладонью.
– Ну? Говори, только быстро.
– Я сейчас сваливаю из конторы, еду в «Компьютерру», надо подкупить кое-что, пока шеф деньги дает. Минут через тридцать я тебе звякаю на мобильник, ты выходишь, я жду тебя за углом, чтобы не светиться. Возле магазина «Русская водка». Поняла?
– Поняла… – слабеющим голосом откликнулась Сати.
– Повтори, где я тебя буду ждать?
– Это… возле «Русской водки», – послушно повторила она.
– Правильно. Я тебя отвезу к музею, высажу и пойду в парк. Все, я поехал, жди звонка.
Сати опустила трубку так осторожно, словно она была сделана из стекла, и некоторое время испуганно смотрела на телефон.
И вдруг ее начало колотить так, что руки заходили ходуном. Сильная внутренняя дрожь сотрясала тело, Сати сжала руки коленями и прислонилась лбом к холодному монитору. Стало ясно, что, если она не успокоится и не возьмет себя в руки немедленно, начнется самая настоящая истерика, совершенно неконтролируемая и безобразная.
Лицо холодело, словно от ледяного ветра, в голове бесшумно взрывались пузыри, в ушах нарастал звон. Нужно было встать и выйти из кабинета, но Сати боялась пошевелиться, чтобы не рухнуть на пол. О том, что предстояло сделать меньше чем через час, думалось с ужасом. Сати представила лица своих друзей из музея, когда они узнают, что она сделала, глаза Кости – и ей стало совсем плохо. К горлу подступила тошнота. Сати поднялась и неверными шагами, стараясь держаться ближе к стене, двинулась на лестничную клетку – там находилась курилка и стояла небольшая лавочка. По счастью, в курилке никого не оказалось. Сати уцепилась за перила и постояла немного, чувствуя, как стучит в висках, потом осторожно опустилась на ступеньку. Нужно было собраться с силами, одолеть несколько пролетов и спуститься на первый этаж, в туалет. Там, наплевав на макияж, можно умыться ледяной водой, тогда, возможно, станет легче.
Она поднялась, сделала шаг, другой и вдруг замерла.
Снизу доносился какой-то шум, незнакомые громкие голоса, потом кто-то шумно поскакал вверх по лестнице. Сати перегнулась через перила: на четвертый этаж несся начальник рекламной службы.
– Сати! – заорал он снизу. – Иди в редакцию! Я вам сейчас новость скажу!
Она так удивилась, что забыла о музее.
Заинтригованно поглядывая на начальника, она вернулась в комнату, начальник влетел следом.
– Значит, так! – громко объявил он, оглядывая собравшихся корреспондентов. – К нам менты пришли. С обыском. Шеф доигрался, сволочь!
Начальник перевел дух и продолжил уже спокойнее:
– Взял заказ на печать… какую-то газетенку мы печатали, ну, вроде как черносотенная, помните? Или скинхедовская? Или это одно и то же? Короче, ее запретили, а учредители, не будь дураки, ее перерегистрировали и отпечатали под другим названием!
– Ну? – спросил редактор по прозвищу Дед с порога собственного кабинета.
Дед был лыс, бородат и как две капли воды походил на Карла Маркса.
– У нас отпечатали, блин! – заорал начальник. – В нашей типографии! Короче, внизу менты, входы-выходы перекрыты, никто не выходит. А шеф сказал: всем сидеть на своих местах и палить компромат. А сам он сейчас с ментовским начальством по телефону разборки ведет – ух, прямо Хаз-Булат удалой!
– А какой у нас компромат? – удивилась Ира, в прошлом врач-иммунолог, в настоящем – самый известный в городе экономический обозреватель.
– Да я откуда знаю? – пожал плечами начальник рекламы. – Вроде как они будут обыскивать все здание, но что будут искать, я не понял. Тираж этой проклятой газетки, что ли? Так мы его давно уже отправили заказчику. Что мы, придурки – такие вещи у себя хранить? Все, журналюги! Что мне было велено, я вам передал. Из конторы ни шагу! На вахте менты и на черном ходе – тоже.
Он ускакал вниз.
– Так я не поняла, – сказала Ира задумчиво. – Нас не выпустят из здания, пока обыск не закончится? А у меня встреча в два часа в краевой думе. Советник губернатора будет рассказывать об инвестициях в строительство железнодорожного моста через нашу реку. Мне что, не ходить?
– Ира, ты же журналист, – снисходительно сказал Дед, накручивая на карандаш окладистую бороду. – И таких вещей не знаешь. Конечно, не выпустят. Но, может, до двух часов они управятся с обыском. Дадим тебе машину – успеешь на свой брифинг.
Народ бросил работу и дружно повалил в курилку – обсуждать новость.
Сати похолодела.
До пресс-конференции в музее осталось чуть больше получаса.
Она быстро сбежала по ступенькам вниз, на лестничной площадке второго этажа остановилась и перегнулась через перила. Так и есть! На вахте вместо деда Ильи, старейшего и известнейшего в городе барда, подрабатывающего в редакции дежурствами по понедельникам и четвергам, сидел бравый милиционер и, сдвинув фуражку на затылок, с увлечением читал свежий номер газеты.
Сати понеслась наверх. И дурак понял бы, что выйти из здания через центральный вход невозможно. Однако выбираться было необходимо, и как можно быстрее. Сати остановилась возле своего стола, с трудом подавляя желание стукнуться головой о стену. В кармане запищал сотовый.
– Ну ты где? – раздался в трубке голос сисадмина. – Давай, двигай! Магазин «Русс…
– Засада у нас! – перебила его Сати надрывным полушепотом. – Я выйти не могу! Менты с обыском пришли!
– Какие менты?
– Самые, блин, настоящие! Никого не выпускают! Вахта перекрыта!
Никита на секунду задумался.
– Через типографию иди!
– В типографии тоже мент ходит! Я только что видела! С автоматом!
По голосу Сати Никита понял, что у подельницы вот-вот начнется истерика.
– Ладно, не паникуй. Иди к себе наверх. Я сейчас придумаю что-нибудь, – сказал он и отключился.
Сати сунула телефон в карман пиджака и уставилась в окно. Хотелось, как видела она недавно в сериале, рвать на себе волосы.
