– Бомжара вам железку притащил, – пытался втолковать парням Никита, немного нервничая под их пристальными немигающими взорами. – Длинную такую. Ржавую!
– Не было никаких бомжар, – стоял на своем первый, внимательно разглядывая сисадмина холодными глазами. – Для особо непонятливых уточняю, но только один раз. Не было.
Сати стояла рядом и натуральным образом дымилась от ярости и нетерпения. Увидев, что разговор затягивается, она подошла ближе и решительно отодвинула Никиту в сторону.
– Вот что, братья по разуму. – Она похлопала по карманам пиджака и выудила красное служебное удостоверение. – Не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. Учтите, с прессой ссориться – себе дороже! Мне узнать о том, кто хозяин вашей лавки, – раз плюнуть. И то, что вы железо по документам принимаете, мне по барабану. Бабушке своей сказки эти рассказывайте! По документам, ага… Я про вас такое напишу, мало не покажется. Имейте только в виду, что в УВД края нашу газету тоже читают. Изучают, можно сказать, внимательнейшим образом. Так что ждите в скором времени гостей, железные дровосеки… приедут к вам ребята в серой форме, на уши поставят. Уж я постараюсь!
«Дровосеки» переглянулись.
– Какая железяка нужна? – процедил один, сверля Сати ненавидящими глазами.
– Длинная такая… да ты закрома свои покажи, я ее узнаю, – заторопилась она, сгорая от нетерпения.
– Закрома, бля… шустрая какая… как хорек с клизмой… – пробурчал парень и скрылся за дверью, обитой стальными листами.
Сати с Никитой быстро переглянулись. Через минуту дверь заскрежетала, появился «дровосек». Под мышкой он держал Странника.
– Эта, что ли?
– Эта, эта, – выдохнула Сати и ухватила меч. – Точно, она! Наша железка! Все, забираем мы ее у вас! Национализируем!
Она передала клинок Никите, тот вцепился в него обеими руками, да так, что пальцы побелели.
– Короче, мужики, мы вас не видели, вы нас тоже не знаете, – сказал он многозначительно.
Мужики глядели на них запоминающе, гоняя желваки. Сати внезапно почувствовала себя очень неуютно и заторопилась на улицу.
Оказавшись во дворе, они запихнули меч на заднее сиденье и прыгнули в машину. Ловко лавируя в потоке транспорта, Никита свернул с центральной улицы на Прибрежное шоссе, и машина стремительно помчалась вперед, даром что «японку» с полным правом можно было назвать «пожилой».
Сперва мелькали за окном унылые однообразные районы, потом шоссе сделало поворот и открылся заросший высокой травой берег реки. Возле деревянного причала на мелкой волне качались моторные лодки и катера.
Внезапно, в который уже раз за этот чудовищно длинный и тяжелый день, Сати почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
– Останови машину, – успела сказать она. – Фигово мне что-то.
Никита тормознул, Сати вывалилась из салона на обочину, и ее сразу вывернуло.
– Фу-у-у… – проговорила она, достала платок, вытерла рот.
В голове звенело. Сати сделал несколько неуверенных шагов в сторону реки.
Хотелось лечь в траву и умереть. Так она и сделала: легла на траву и стала глядеть в небо, ожидая смерти. Сердце то замирало, то начинало колотиться в груди, норовя выпрыгнуть наружу, и тогда становилось больно дышать. Небо и облака медленно кружились то в одну сторону, то в другую можно было запросто соскользнуть с круглого бока Земли и унестись в открытый космос.
Сати решила, что если сердце и дальше будет так скакать, то ждать старушку с косой придется недолго. К вечеру она непременно навестит.
Но вместо старушки с косой над Сати наклонился встревоженный Никита.
– Э! – сказал он. – Ты что расклеилась? Хочешь водички? Я в киоске купил, у них там холодильник.
Сати села, прижала ко лбу ледяную пластиковую бутылку.
– Господи, как мне хреново, – пробормотала она и с мольбой взглянула на небо. – Господи, сделай так, чтобы это был сон! Просто сон! Просто кошмарный, ужасный сон, и я сейчас проснусь, и ничего этого не будет!
Сисадмин обеспокоенно смотрел на нее.
– Давай я тебе на руки полью, – предложил он. – А ты умоешься. Легче станет.
Сати подставила руки, плеснула в лицо холодной водой, пузырьки газа зашипели на коже. Легче не стало. Руки противно дрожали. Она снова легла и закрыла глаза. Вечернее солнце ласкало землю, вокруг было спокойно и мирно.
– Как ты думаешь, когда они покражу обнаружат? – спросила Сати. – Музейщики наши?
Он задумался.
– Хрен его знает. Когда разберут весь сундук тот, что им строители сдали. А может, раньше. Но обнаружат, это точно. Видела, как твой экс в эту железяку вцепился?
– Отстань от меня с эксом, – сказала Сати, не открывая глаз. – Это было давно.
– Это было весной, – уточнил Никита.
– Да пошел ты… – вяло отреагировала Сати. – Пролетарий офисный… Отстань. Просто забудь. Короче, они спохватятся. И начнут искать. И не найдут. Потом вспомнят, кто у них бывал чаще всех. Уборщица на меня донесет, как пить дать! Опишет меня. Свяжут два этих факта: мой приход на конференцию и пропажу меча… Свяжут, как ты думаешь? Во всех детективах…
– А твой экс тебя не прикроет?
– Ты опять про экса! – рассердилась Сати. – Сколько уже можно! Просила же! Чтобы он меня прикрыл, надо ему обо всем рассказать. А что я ему скажу? Что по городу маг бродит, а в музее зачарованный меч объявился? Так? Тебе самому-то не смешно?
Никита подумал.
– Вообще-то нет, – признался он.
– Ну вот. Мне – тоже. А Костя подумает, что я окончательно с катушек съехала. Городская сумасшедшая, понимаешь?
Она вздохнула и открыла глаза.
– Нет, Никита. Это я только тебе могу рассказать, но уж никак не эксу.
– Эксу-шмексу… Что делать будем, если нас заметут?
– Будем отпираться, – мрачно сказала Сати, глядя в небо.
Через весь небосвод протянулся белый след от самолета.
– А если нас проверят этим… как его? Детектором лжи?
Сати оживилась и села, скрестив ноги. К дорогому твидовому пиджаку пристали сухие травинки.
– Слушай, я проходила как-то обследование на детекторе лжи. Представляешь? У нас в городе есть частное детективное агентство. Бывшие менты и фээсбэшники держат. Они раскрытием коммерческих преступлений занимаются, ну, там банки, фирмы крупные. Понятное дело, они себя не афишируют, у них и так заказов – выше крыши. Так вот, они в прошлом году выписали себе такой аппаратик… детектор лжи. Полиграф называется. И специалиста работать на нем. Такой мужик! Ну, такой мужик!
Никита заржал.
