– Красивый?
– Умный! Это главное. И вот я про этот полиграф писала. Это такая штука, вроде ноутбука. Садишься, значит, на тебя цепляют всякие датчики… мне на пальцы цепляли… Потом задают вопросы, ты отвечаешь, а на экране выводится кривая линия, типа кардиограммы. И чуть ты соврешь, самописцы – раз и фиксируют это.
Сисадмин помрачнел.
– А обмануть детектор лжи можно?
– Вряд ли. Хотя мужик этот… ну, полиграфист, говорил, что в принципе можно себя натренировать, но это ж надо специальную подготовку пройти. А мы не успеем уже.
– Расколют нас.
– В два счета, – согласилась Сати и снова улеглась на траву.
Над рекой перекликались чайки.
– Сначала, Никита, нас в СИЗО поместят, – задумчиво сказала она, разглядывая небо. – В следственный изолятор. Я там была как-то.
– Да ты где только не была, – недовольно пробурчал тот.
– Во-во. Ты меня слушай, я плохому не научу. Короче, СИЗО. Следственный изолятор. Ну, знаешь, тот, что возле трамвайной линии. Трамвай номер семь.
– Ты-то туда как попала?
– Мужик один письмо мне оттуда написал. Им газеты, оказывается, доставляют, он заметку мою прочитал и написал, так, мол, и так, все у нас хорошо, замечательно мы тут сидим, читать только нечего. Скучно. Мы в редакции тогда акцию организовали «Книги в тюрьму», что ли… Не помню уже. Нам городские библиотеки списанные книжки грузовиками привозили. Теперь, думаю, можно лет десять в СИЗО отсидеть и не соскучиться, вот сколько мы книг им отправили! Я туда их и возила.
– И как?
– Страшно там. Дверь стальная, вот такой толщины! Окна в корпусах все заколочены. Коридоры узкие, потолки низкие. У нас ведь тюрьма старая, ей полтораста лет уже. Камеры маленькие. У меня клаустрофобия сразу началась, это когда кажется, что дышать нечем. Воздуха нет.
– Ничего, привыкнет твоя клаустрофобия, – хмыкнул Никита. – Посидим там месячишко…
– Месячишком не отделаешься! Люди по несколько лет сидят, все суда ждут. Вот и мы с тобой… Кстати, я там видела камеру, в которой, по преданию, сидел маньчжурский император.
– За что?
– Что?
– За что сидел, спрашиваю? Тоже попер что-нибудь?
– Не знаю. Может, и попер, я не спросила. Не до того как-то было. Неприятно очень там, Никита. Не по себе. И капустой пахнет противно. И лица у всех такие… знаешь, как тесто непропеченное… они ж солнца не видят годами… Начальник тюрьмы с овчаркой ходит. Гриф зовут.
– Начальника?
– Собаку, балда!
Они помолчали. По небу плыли нежные белые облачка, позолоченные вечерним солнцем.
– Потом, значит, этапом нас на зону отправят, – продолжала Сати. – Это уже после суда произойдет. Про этап ничего тебе сказать не могу, не ходила. Но, думаю, тоже ничего хорошего. А вот в зоне я была, очерк писала.
Никита снова хмыкнул, кусая травинку и щурясь на солнце.
– Хорошо бы нас на своей зоне оставили, – размечталась Сати. – Здесь недалеко от города есть. «Тройка» – это женская зона, а «девятка» – мужская. Рядом бы были! И жене твоей близко ездить, навещать тебя. Пусть она мне сгущенку привозит, ладно?
Никита не выдержал и захохотал.
– Смешно тебе? Ну-ну… – Сати перевела задумчивый взгляд на реку. – Интересно, до того как нас посадят, мы успеем зарплату получить или нет? – неожиданно спросила она.
– Зачем тебе деньги в тюрьме?
– Ну не скажи, – рассудительно проговорила подельница. – Я буду просить, чтоб мне гламурные журналы покупали. В камере-то скучно. Хотя… Знакомые у меня в тюрьме есть: начальник СИЗО, главный психолог опять же… я с ней интервью делала как-то… попрошу, они купят. Вообще-то я хотела на эту зарплату сделать татуаж на веках, но уж ладно…
– Татуаж? – удивился сисадмин. – Это еще зачем?
Сати снова села.
– Чтоб глаза были выразительные. На ночь же умываешься, макияж смываешь. И утром того… видок не тот. А если сделать татуаж, то как бы всегда на глазах подводка. И вот, представь, я просыпаюсь утром с подведенными глазами и сразу же начинаю выразительно таращиться на любимого мужчину!
Никита ухмыльнулся.
– Откуда у тебя любимый мужчина? Небось опять решила закрутить с красавцем из музея?
– Не, с этим из музея – все. Особенно когда он узнает, что мы их обворовали… Это я так, гипотетически.
– А я тебе практически скажу, – лениво произнес сисадмин. – В ближайшие три года на мужиков тебе выразительно таращиться не придется. Разве что на соседок по камере.
– Это точно, – упавшим голосом согласилась Сати. – А как ты думаешь, мы сможем с тобой переписываться? Чтобы поддерживать друг друга морально?
– По трубе перестукиваться будем, – сурово сказал Никита, поднимаясь. – Азбуку Морзе знаешь?
– Нет…
– Учи!
Белая «японка» медленно вползла во двор редакции и остановилась. Возле Управления железной дороги у мусорных баков крутилась пестрая собака, боязливо поглядывая на неопрятного бродягу в серых замызганных штанах и шлепанцах на босу ногу. Недовольно нахмурив кустистые брови, он сосредоточенно изучал содержимое полиэтиленового пакета. Сати глянула мельком – человек показался ей смутно знакомым.
– – Чего мы сюда притащились под конец рабочего дня? – недовольно бубнил Никита.
– Ну, снова началось. – Сати вылезла из машины и с размаху хлопнула дверцей.
– Сколько раз говорил: не хлопай так! – заорал сисадмин. – Не «Волга»! Блин, отвалится же дверца на фиг! Она и так один раз уже…
Сати, игнорируя вопли приятеля, обошла машину и наклонилась к окну водителя.
– Никита, мы же обо всем договорились. Надо этот мечуган схоронить где-то, ну, пока мы бомжа не нашли. Мага, то есть. Дома я такую опасную вещь хранить не буду. Я с ним боюсь один на один оставаться. К тебе домой – сам понимаешь… тоже не вариант. Выход один – на работе его спрятать.
– Может, лучше на даче у меня? А то на работе народу полно…
– На дачу твою я больше ни ногой. Да и далеко она. Сам подумай – обнаружим мы это мага… кстати, как его зовут? Я забываю все время… Так вот. Обнаружим мага – и что? Его на дачу везти придется минут сорок, неизвестно, как он к этому отнесется. Может, он на «Мерседесах» ездить привык? Или на коврах-самолетах летать? У него ж, по-моему, с головой не все в порядке. Не все чашки в серванте.
– Это почему ты так думаешь? – заинтересовался Никита.
– Блин, да сам подумай! Почему великий маг, вместо того чтоб волшебным посохом махать и молнии из пальцев пускать, по помойкам в нашем городе шарится? Я, знаешь, кино недавно глядела, фэнтези. Так там маги были вполне вменяемые. Мир спасали, со злом боролись, все как полагается. Ни один из них, заметь, по помойкам бутылки не собирал.
