Он затих, но Тильвус слышал, как приятель еще долго ворочался с боку на бок, вздыхал и бормотал что-то себе под нос.
Проснулся он от сильного тычка в бок. Тильвус разлепил веки. Над ним наклонился Сидор.
– Чего тебе, миллионер? – сиплым со сна голосом поинтересовался великий маг. – Офигел, что ли, в такую рань будить?
– Вставай! – сердито рявкнул приятель. – Пойдем, это самое, мужика искать!
Тильвус сел, поморгал глазами.
– Какого мужика?
В ответ Сидор завернул такое длинное и сложное ругательство, что маг уважительно хмыкнул.
– Ага, спасибо на добром слове… но про мужика я все равно не понял.
Сидор сунул ему под нос мятую бумажку.
– Семенецкого, это самое, Виктора Григорьевича!
Тильвус, зевая, поднялся, пригладил волосы.
– Зачем его искать? Спасибо, что ли, сказать хочешь? За деньги-то?
– Деньги, это самое, вернем на хрен! Бумажку-то я подобрал, гляди вот! Телефон тут записан, на обратной стороне.
Сидор ткнул грязным пальцем в цифры. Тильвус задумчиво поскреб бороду.
– Вернем, значит? А дом в деревне как же?
Сидор вздохнул.
– Да хрен с ним, с домом… – смущенно проговорил он. – Ну, куплю я, это самое, дом… проживу зиму, а по весне, значить, все равно в бега подамся… Скучно ведь дома-то сидеть!
Он подергал себя за ус.
– Пойдем, это самое, телефон искать. Не жили хорошо, как говорится, так нечего и…
Исправный таксофон было отыскать потруднее, чем дорогу в драконье логово. Тильвус и Сидор обошли все близлежащие улицы, но поиски их успехом так и не увенчались.
– Ты скажи, это самое, безобразие какое! – бормотал Сидор, поглаживая спрятанный за пазуху пакет. – Для чего этих будок наставили через каждый квартал, если там то трубка на хрен оторвана, то сам телефон разбит вдребезги.
Тильвус задумался.
– Знаю я, Сидор, одно местечко… – проговорил он. – Уж там телефон точно работает.
Приятель насторожился.
– Где это?
– На центральной площади. Возле «Белого дома». Там же милиции полно, так что они телефон охраняют. Вдруг губернатор позвонить захочет? А что? Выйдет вот так из «Белого дома» да и позвонит!
– Чего бы губернатор, это самое, по телефону-автомату звонил? – недоверчиво спросил Сидор.
– Ну, мало ли! Ну так что, идем?
Сидор опасливо помялся.
– А менты нас там не загребут? А то повяжут, а за пазухой у меня, сам знаешь…
– Не загребут, – успокоил приятеля маг. – Мы же ничего такого не сделаем. Культурно позвоним этому… как его? Владельцу денег. Пошли!
Телефон на площади и впрямь оказался исправным.
– Вот видишь! – сказал Тильвус, сняв трубку и послушав гудки. – Работает. Набирай номер!
– А почему я? – струхнул Сидор. – И чего я, это самое, скажу?
– Скажешь, что нашел деньги.
Сидор подергал себя за ус.
– Что, прямо так и сказать? Это, значить, как-то… я лучше спрошу, не терял ли он чего? Как думаешь?
– Тоже хорошо. Звони!
Сидор вздохнул, огляделся по сторонам и вытащил бумажку. Потом опустил монетку в прорезь автомата, неловко потыкал в кнопки и принялся ждать.
– Бассейновое управление! – гаркнули в трубку. – Говорите!
Сидор перепугался и торопливо брякнул трубку на рычаг.
– Бассейновое, это самое, управление, – почему-то шепотом пояснил он Тильвусу.
– Слышал я. А чего ты трубку бросил?
– Я думал, это домашний номер-то! Семенецкого, этого самого!
– А это рабочий, наверное. И что?
– Да что делать-то теперь?
– Ну… – протянул маг. – Можно забить на это дело да пойти мусорки на Красной линии проверить. После вчерашнего праздника бутылок-то, наверное, много. А можно еще раз позвонить да попросить, чтоб мужика этого к телефону позвали.
– Тьфу ты, господи! – Сидор пошарил по карманам и выудил еще одну монетку. – От денег этих проклятых голова кругом! Последняя, больше нету у меня.
Он набрал номер и принялся ждать, от волнения засунув ус в рот.
– Бассейновое управление! – отчеканил тот же голос.
– Э… мне тут надо, – залепетал Сидор, но тут же взял себя в руки: – Позовите, значить, Семенецкого Виктора Григорьевича!
– Какой отдел?
– Не знаю, это самое, какой отдел! Но по важному делу он нам, значить, нужен!
– Сейчас приглашу секретаря! – пообещала трубка.
Через минуту в трубке раздался женский голос.
– Это вы спрашивали Виктора Григорьевича?
– Я, – признался Сидор, оробев окончательно. – А что?
– В больнице он. Вчера вечером увезли на «Скорой помощи», прямо из дома.
– Спроси, в какую, – шепотом подсказал Тильвус, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Номер узнай!
– А в какую, значить, больницу его повезли?
– В третью городскую, в кардиологию. – И секретарша положила трубку.
Сидор отошел от телефона и побрел к скамейке.
– В больнице, это самое он. Кардиология, значить…
Тильвус уселся рядом.
– Третья городская, ага… – Сидор помялся. – Как думаешь, это из-за денег у него?
– Что из-за денег?
– Ну, сердце, это самое, прихватило. Обнаружил небось что денежки-то того, да и…
– Кто ж его знает. Может, и из-за этого. Ну так что?
Сидор поднялся, почесал затылок.
– Ну что? Пошли. Третья-то городская – вон она. Сразу за площадью.
В старинном здании красного кирпича, которое занимала больница, раньше, много лет назад, была гимназия. С тех пор дом несколько раз перестраивали, но внутри он изменился мало: те же широкие лестницы, громадные коридоры, высокие окна и большие палаты – бывшие классные комнаты.
Тильвус и Сидор робко вошли в приемный покой и огляделись. Больница была муниципальной, то есть откровенно бедной и грязноватой.
– Хорошая больничка, – шепотом сказал Сидор. – Сюда много наших зимой ложится. Как морозя ударят, так и… Ну, а как потеплеет, нас выписывают сразу же. Врачи уж тут многих в лицо знают. И кормят хорошо: три раза в день – каша! Утром – даже на молоке!
Тильвус покосился на сидевшую в стеклянной будке медсестру.
