Сульг готовился покинуть Акрим, нужно было торопиться.
Он присел к столу, быстро черкнул пару строк Тирку, свернул письмо, нагрел на свече воск, капнул и припечатал перстнем. На секунду восковая печать засеребрилась и погасла — теперь, если кто-то кроме Тирка попробует развернуть послание, бумага вспыхнет и мгновенно сгорит.
Сульг вышел из палатки. Решт стоял неподалеку от входа, вполголоса переговариваясь с Айши. Увидев Великого норлока, он поспешил навстречу.
— Передашь начальнику тайной стражи, — велел Сульг, вручая запечатанный пакет. — И вот еще что… — добавил он. припомнив вчерашний разговор с карликом Дроком. — Найди в лагере всадника грифонов по имени Ивар, он поедет с тобой. Его тоже доставишь к Тирку.
Решт торопливо направился к казармам, а Сульг кивком подозвал к себе вестового:
— Седлай лошадей. Немедленно возвращаемся в Доршату.
— Лошадей помощников Советника по финансам седлать тоже? — уточнил Тальм.
— Не надо. Они отправятся позже.
Вестовой исчез. Сборы в дорогу заняли совсем немного времени: Сульг свернул пергаменты документов, таблицы расчетов и карты и сунул в сумку. Затем пристегнул меч, привычным движением чуть сдвинув ножны. Еще один клинок лежал на столе поверх бумаг — меч Фиренца, как называл его норлок. Когда-то, очень давно, находясь в изгнании, Сульг был ранен и отравлен этим зачарованным клинком и едва не отправился в Долину Серой реки. Тогда от смерти его спас Фиренц, собственной магией, магией дракона, уничтожив яд, бушевавший в крови норлока. Дракон наложил на меч собственные чары, вернул его Сульгу, ис тех пор норлок никогда не расставался с клинком.
Сульг провел рукой по мечу Фиренца, делая его невидимым, и убрал в ножны за спиной.
Как ни торопился норлок, по дороге к казармам он все же завернул к загону грифонов: взглянуть, как они провели грозовую ночь. Сильный ливень превратил выгул для молодняка в настоящее болото. Норлоки-всадники, совершившие накануне свой первый полет, по команде Брена перегоняли молодых грифонов в другой загон. Начальник лагерявыглядел так, словно не ложился спать со вчерашнего вечера. Его одежда промокла насквозь, в сапогах чавкала водa, но Брен не обращал на это никакого внимания. Гораздо больше его волновали восемнадцать грифонов, которые бродили, скользя по раскисшей земле, и никак не могли понять, чего от них добиваются.
— Куда вы их гоните? — орал Брен на загонщиков, которые, поскальзываясь и увязая в грязи, пытались направить грифонов в открытые ворота. — Куда?! Возьми одного за ошейник и веди, другие за ним пойдут!
Животные еще недостаточно хорошо понимали команды, но терпение начальника лагеря было воистину неистощимо. Он ласково похлопал по боку зверя и развернул его в нужном направлении. Когда грифон, щелкая клювом, побежал за остальными, Брен окинул взором загон и снова усмотрел непорядок.
— Белого заверни, белого! — заорал он, надсаживая горло и выкатывая глаза. — Ах чтоб тебя! — Шлепая по лужам, он устремился к воротам, громогласно изрыгая ругательства.
Айши покачал головой, перебирая в кармане засахаренные орешки.
Наконец драгоценных животных перевели в другой загон, ворота закрыли, и Брен устало оперся на длинный шест.
— Мясо привезли? — отрывисто спросил он у помощников. — Отлично. Покормим их через час.
Он заметил Сульга и торопливо направился к ограде.
— Молодые еще… но толк из них будет! — Он взглянул в сторону навеса, где норлоки привязывали грифонов к металлическим кольцам, вмурованным в каменную стену. Сульг усмехнулся: он прекрасно понимал, что речь шла не о всадниках. — Во время грозы они всегда немного нервничают, начинают драться. Все-таки следующий выводок надо брать помоложе… чтоб птенцы не старше пяти месяцев были. Чем раньше, тем лучше. Я б сам за ними и съездил. — В пронзительных глазах Брена появилось мечтательное выражение.
— Подумаю, — сказал Сульг. — Может, и съездишь.
Он похлопал Брена по плечу, кивнул Эйри, заляпанному грязью с головы до ног, но пребывавшему в прекрасном настроении, и направился к казарме, где его уже дожидался Тальм, держа в поводу оседланных лошадей.
Обычно норлоки путешествовали быстро, а в этот раз Сульг, торопясь вернуться в Доршату, рассчитывал проделать обратный путь еще скорее. Он решил, что двух коротких остановок в пути на постоялых дворах будет вполне достаточно, чтобы дать отдохнуть лошадям и добраться до города.
Воздух после ночной грозы был свеж и прохладен, сильный дождь прибил пыль, отдохнувшие лошади мчались, словно ветер. Несколько раз всадники обгоняли кареты, телеги и повозки торговцев: жители Акрима везли свежую речную рыбу в трактиры, которых на оживленном тракте было не счесть. На постоялых дворах рыбаки распаковывали обвязанные рогожей корзины, выкладывая перед придирчивыми хозяйками переложенную мокрой крапивой бьющуюся рыбу.
Сульг, погруженный в собственные мысли, почти не обращал внимания на дорогу и выплыл из задумчивости лишь к полудню. Уже видна была развилка: здесь от широкого торгового тракта отходила узкая дорога. Она вела к Бреру, стоящему на берегу большого озера, а потом терялась между выгоревших холмов, за которыми лежал небольшой городок Ратил. Крестьяне, копающиеся в огородах, из-под руки провожали любопытными взглядами трех всадников, летящих мимо них. Совсем скоро справа промелькнет поворот на Брер, дорога сделает небольшой поворот и серой лентой побежит в Доршату.
Гнедой внезапно на всем ходу споткнулся, нарушив ход мыслей хозяина. Тот рассеянно похлопал коня по шее, жеребец сердито мотнул головой и перешел на рысь. Айши и Тальм тут же придержали лошадей, вопросительно поглядывая на Великого норлока. Он нахмурился, чувствуя неуверенность в движениях коня, гнедой упрямо тряхнул головой и продолжил путь, но стоило перевести его в галоп, как жеребец снова споткнулся. Сульг остановился.
— Ну что такое? — недовольно осведомился он у лошади.
— Хромает на правую переднюю, — проговорил телохранитель, озабоченно хмуря брови. Он спрыгнул с седла так легко, словно и не провел полдня в бешеной скачке, приблизился к гнедому, похлопал по боку, присел и быстро ощупал ногу. Жеребец не отличался покладистым характером, однако Сульг давно заметил, что гнедой явно выделяет Айши среди других обитателей Серого Замка.
— Нога не повреждена, — доложил телохранитель, выпрямляясь. — Но когда я дотрагиваюсь до копыта, он весь напрягается.
Сульг негромко выругался сквозь зубы — задержка в пути была совершенно некстати. Надо же было произойти этому именно сейчас, когда нужно торопиться! Он спрыгнул с коня, Айши взял гнедого под уздцы и сказал ему что-то тихое и сочувственное на незнакомом языке. Сульг заставил гнедого поднять ногу и внимательно осмотрел копыто; конь прижал уши, беспокойно фыркая.
— Проклятье! — пробормотал норлок. Он отпустил ногу жеребца и укоризненно взглянул на гнедого. — Когда мы выезжали из Акрима, все было в порядке!
