Ха-тах повел плечами, тоже ощутив внезапное беспокойство, и вопросительно взглянул на Хи-шама.
Тот задумался на мгновение, потом внезапно усмехнулся, блеснув узкими глазами:
— А что слышно в Доршате о драконах?
— Почти ничего, — ответил норлок. — Они на Восточном рубеже. Драконов не было в Доршате так давно, что люди стали считать их существование сказками.
— У людей короткая память, — пренебрежительно прошелестел Ха-тах и быстро провел языком по губам. Он тоже догадался, чью магию почувствовал только что, и по спине его, покрытой чешуей, потянуло холодком.
Хи-шам, продолжая разговор с норлоком, незаметно вздохнул несколько раз, расслабился и сосредоточился на собственных ощущениях. Юнь-ти, как и многие магические расы, были способны учуять чужое волшебство. Вот и сейчас Хи-шам чувствовал: его гостя окружает слабая, чуть мерцающая аура драконьей магии. Скорее всего, у норлока имелся какой-то талисман, зачарованный драконом, Юнь-ти снова беспокойно передернул узкими плечами: за такой талисман можно отдать многое… если, конечно, убедить Сульга расстаться с ним. Он снова сосредоточился, пытаясь отыскать зачарованную вещь, но через несколько минут пришел к выводу: талисман, скорее всего, невидим. Поддерживая разговор, Хи-шам напряженно размышлял, что бы это могло быть, но внезапно замер, почувствовав еще одно дуновение чужой магии, правда, гораздо слабее драконьих чар. Хи-шам выждал немного, затем повернулся и скользнул безразличным взглядом по спутникам норлока беседующим с людьми. Он прислушался к внутренним ощущениям и пренебрежительно скривил губы — жалкая человеческая магия не представляла для юнь-ти никакого интереса.
Хи-шам вновь сосредоточил внимание на Сульге: что за талисман зачаровал для него дракон? Почему он сделал его невидимым? Если чары дракона заключены в какой-нибудь безделушке вроде браслета или подвески — конечно, безделушкой талисман считали бы только люди или иные существа, которым не дано чуять магию, — то какой смысл делать ее невидимой? Она и так не привлечет ничьего внимания. Продолжая беседу, юнь-ти еще раз незаметно оглядел своего собеседника. Тот разговаривал со Ска-шу, недоверчиво щурившим глаза после каждого слова норлока. Пил рукой Сульга лежал меч, неярко поблескивая алыми камнями в рукояти. Догадка вспыхнула, словно молния. Оружие! Конечно! Что еще мог зачаровать дракон для норлока-воина?! Кинжал, меч, нож — невидимое оружие, наделенное могуществом древней магической расы!
Хи-шам беспокойно облизал губы. Смертельно опасно брать в руки зачарованное оружие, неизвестно, какие заклятия обнаружатся на клинке… Значит, пусть его возьмет в руки кто-нибудь другой! А уж маги Аркаба смогут укротить драконьи чары и заставят служить новому хозяину!
Хи-шам довольно прикрыл глаза; теперь следовало поразмыслить и определить, что именно зачаровал дракон, а после этого растолковать человеческому отродью, каким образом можно забрать у норлока магическое оружие.
Из-под опущенных век юнь-ти бросил быстрый взгляд на Хагона. Понятное дело, недолго жить глупцу после того, как он прикоснется к зачарованному предмету, но сожалеть об этом не стоило.
— Законы гостеприимства нашего народа тебе известны, Сульг, — продолжил Хи-шам беседу. — Спите спокойно этой ночью, а утром Хагон со своими людьми проводит вас до границ земли. Здесь небезопасно, в предгорьях часто видят гоблинов, а у них к норлокам особое отношение. Если они узнают, кто ты, не поможет ни меч, — юнь-ти кивком указал на клинок с алыми камнями, — ни магия твоего спутника.
Сульг мельком глянул на Айши и Тальма, что вели разговор с Хагоном, и склонил голову.
— Спасибо, Хи-шам, — проговорил он. — Надеюсь, будет случай отблагодарить тебя за гостеприимство.
Из кустов вынырнули караульные во главе с чернобородым сарамитом. Вид у него был встревоженный, и Хагон, нахмурившись, поспешил к ним, переваливаясь на ходу.
Отдыхайте, — повторил Хи-шам, поднимаясь. Два других юнь-ти мгновением раньше оказались на ногах и заскользили к караульным.
Какие-то новости, — пробормотал Тальм, глядя вслед змеелюдям.
Сульг отломил кусок лепешки и засунул в рот, слушая Айши, который быстро пересказывал все, что услышал от Хагона.
— Я сказал, что мы пробираемся в Дакен, — негромко проговорил Сульг, когда телохранитель замолчал. — Все знают, что осенью морем туда плыть опасно. Хи-шам ни одному слову, конечно же, не поверил. Юнь-ти, они хитрые, как демоны. Думаю, ни на какое Побережье они не идут и кого-то здесь поджидают. Хи-шам беспокоится, будто опасается чего-то.
— Чего? — тихо спросил Айши.
Сульг пожал плечами:
— Что-то серьезное тут у них затевается. Надо ноги уносить.
— Сбежать? — быстро спросил Тальм. — Можно ночью попробовать. Я видел, куда наших лошадей увели. — Не получится, они с нас глаз не спустят. Просто так не скроешься, юнь-ти выследят любого. Нас пока что не тронут: Хи-шам объявил, что мы гости, значит, сегодня можно спать спокойно. У юнь-ти на своей земле гостей убивать нельзя, закон гостеприимства они чтут. Но шаг за их землю ступи — уже можно.
Сульг пожевал лепешку, отыскал взглядом Хагона и прищурился.
— Юнь-ти в живых нас оставлять не собираются, не зря они Хагона провожатым посылают,- сказал он, взял шарик сыра и кинул в рот. — С ним еще человек пять поедут, не меньше. — Придется избавляться от них, как только отъедем подальше.
— Змеелюди тоже поедут? — тихо спросил Тальм.
— Тебе что, шкура надоела? — цыкнул на него Сульг. — Забудь это слово, пока ты на их земле! Услышат — и законы гостеприимства не помогут! Юнь-ти вряд ли провожать поедут, они грязные дела чужими руками делают… — Он потянулся за лепешкой. — Что-то уж очень близко они от границ Доршаты бродят, вынюхивают, следят. Не нравится мне это. Они всегда с аркабскими магами якшались, может, и сейчас на них работают. Узнать бы, кого они тут поджидают, кто их тут навещает…
Сульг обвел задумчивым взглядом истоптанный лошадьми берег, плетеные хижины, лошадей, привязанных у коновязи, и вдруг прищурил глаза.
— Айши, — позвал он негромко. Телохранитель встрепенулся.
— Ну-ка глянь, кто там в мусорной куче копается? Айши и Тальм одновременно повернули головы.
— Крыса вроде. — В голосе Айши звучало недоумение. — Овражные гномы, — поправил Тальм, зоркими глазами разглядевший, как крошечные лохматые существа сосредоточенно роются в отбросах и мгновенно исчезают при первом же появлении человека.
— Да, гномы-мусорщики. Их называют овражными, на самом деле они, как крысы, живут везде, где есть мусор. Питаются всякой дрянью и в общем-то безобидны, только, говорят, болезни всякие приносят, вроде чесотки да лишаев.
Сульг подождал, пока мимо пройдет кто-то из караульных, и вполголоса продолжил:
— Овражные гномы — самые глупые существа на свете, зато память у них хорошая. Они так устроены, что запоминают все, что видели или слышали, и уже никогда не забывают. Поймаешь ночью одного и сунешь в седельную сумку, ясно? Потрясем его потом, может, что и узнаем…
