– Постой! Расскажи мне. Объясни. Я не хочу ждать – расскажи ты. Вон, пойдем в ресторанчик, перекусим, выпьем и все обсудим.
– Нет.
– Но ты же просил прощения, помнишь? Если пойдешь со мной и все толком объяснишь – клянусь, я прощу тебе, что бы это ни было.
Все норовящий уйти чужак заколебался – это было заметно.
– Тебе не нужно есть со мной вместе… – Но Мэл не слушал. Он потащил собеседника к дверям ресторанчика.
Ресторанчик оказался небольшой – три узких и скромных зальчика, вытянувшиеся в анфиладу. Деревянные столики были отделены друг от друга не большими ширмочками и кадками с какими-то вечнозелеными растениями, похожими на миниатюрные, но коренастые кипарисы. Сидели посетители на широких скамьях, застеленных чем-то мягким. Вдоль всех кабинетов тянулась стойка, тоже деревянная, уставленная натертой до блеска стеклянной посудой. В двух небольших залах были камины, там горел огонь, стояли уютные таганки и кипели чайнички – готовился кофе для тех, кто предпочитает напиток «с дымком», – а рядом стояли бочонки, из которых можно было нацедить пива или сидра. Для тех, кто заказывал обед или ужин, это было почти бесплатно.
Мэл подтащил незнакомца к одному из кабинетов, заставил сесть. Чужак обхватил голову руками и замер. Возле столика тут же появилась молоденькая девушка в длинном платье с фартучком и наколкой, положила рядом с локтем Белокурой Бестии меню.
– Прошу вас, – улыбнулась она. Заметила недоумевающий взгляд посетителя, брошенный на темно-коричневую кожаную папку и уточнила: – Может, вам помочь? Что-нибудь посоветовать?
– Э-э… Пообедать бы.
– Комплексный обед? На двоих?
– Да. И пиво. – Мэл замялся. – Если хватит денег. – Он вынул кредитную карту, показал девушке.
Та очаровательно улыбнулась.
– Все можно проверить, – отошла к стойке и принесла какую-то небольшую машинку. Вставила карту в щель и показала, где надо набирать код. Мэлокайн потыкал пальцем. – Ну конечно, хватит! Здесь пять тысяч.
– Тогда давайте эти… обеды. И по пиву.
– Хорошо.
– А деньги-то как платить?
– Вы хотите заплатить сразу? Пожалуйста. – Девушка еще раз лучезарно улыбнулась, нажала какую-то кнопку. – Подождите немного, ваш заказ приготовят, – и ушла.
Мэл улыбнулся ей вслед. На такую красивую девушку приятно было посмотреть.
Незнакомец поднял голову и взглянул на своего соседа с неожиданным и таким горестным сочувствием, что Белокурой Бестии стало не по себе. Он кашлянул, присел на скамью и попытался сосредоточиться, как это говорят, «разложить по полочкам» все, что ему сказал собеседник. По здравом размышлении, во всем сказанном не было никакой объективной информации – просто полная белиберда. Но человек придавал всему этому слишком большое значение.
Пиво появилось очень скоро, а к пиву – два салатика. Остальное обещали принести чуть позже, горячим. Мэлокайн с удовольствием отхлебнул горьковатого напитка, закусил мелко нарезанной зеленью, сдобренной накрошенным сыром и соусом. Незнакомец едва ковырялся вилкой в своей тарелке, на пиво и не смотрел.
– Так что же случилось? – Белокурая Бестия решил приступить к делу по-мужски – решительно и четко. – Объясни толком.
Чужак на миг поднял глаза. Опять уставился в тарелку. Он долго молчал.
– Так. – Мэл решил помочь ему. – Начнем с самого простого и очевидного. Как тебя зовут?
– Роало.
– А меня – Мэл. А теперь объясняй. Что ты мне сделал дурного и кто такой ликвидатор?
Роало молчал так долго, что Белокурая Бестия уже решил было, что ничего и не услышит. Официантка принесла поднос, на котором стояли две тарелки ароматного супа. Тут же находились соусники, тарелочка гренок и мисочка сметаны. Девушка пообещала, что мясо с овощами принесет чуть позже, чтоб второе не остыло, спросила, какой чай или кофе приготовить посетителям, какие десерты они предпочитают, – и исчезла. Здесь, судя по всему, привыкли, что гости приходят в ресторанчик не только поесть, но и обсудить дела, и им нельзя мешать.
– Я думаю, раз ты не знаешь, кто такой ликвидатор, надо начать сначала, – наконец произнес Роало. – Ты не из Асгердана?
– Я родился здесь, но вырос далеко.
– Ясно. Ну что ж… в таком случае, наверное, надо начать сначала… Ты знаешь, чем бессмертный отличается от смертного?
– Э-э…
– Да, для каждого это очевидно. Бессмертный неспособен умереть естественной смертью.
– Ну не только…
– Большую физическую силу, магический потенциал и прочие преимущества бессмертного в данном случае мы оставляем в стороне. Так вот – не может умереть. Это самое главное. Я сейчас скажу тебе вещь, в которую ты, конечно, не поверишь. Пока. Потом ты поймешь, что я прав, но все же, думаю, лучше сказать сейчас. Потом ты вспомнишь наш разговор, и тебе будет легче сориентироваться. Так вот. Существует убеждение, будто человеческая душа бессмертна. Это не так. Любой – что смертный, что бессмертный – рождается на свет со смертной душой.
Роало устремил взгляд куда-то вдаль, сквозь пространство – казалось, в неведомой дали открылась для него некая истина, великая, как мир. Это знание должно было стоить ему жизни, но человек все равно был счастлив: узреть величие Вселенной – и умереть. На миг мужчина стал совсем молодым, и Мэл вдруг понял, что имеет дело с таким же бессмертным, как он сам, только очень уставшим от жизни.
Молодой парень, недавний адепт Серого Ордена смотрел на собеседника, разинув рот.
– Итак, со смертной душой, – продолжил тот. – И надо приложить немало усилий, чтоб обрести для своей души вечную жизнь.
– Ты имеешь в виду бессмертных?
– Нет. Это касается и смертных тоже. Ведь им дана возможность перерождаться. Никто в этом мире, знаешь ли, не обделен вечностью. Просто смертный перестает рождаться вновь, если его душа слишком слаба, чтоб помочь ему в этом. А бессмертный живет. Живет… Живет… Живет даже тогда, когда его душа превращается в труп и начинает гнить.
Мэла передернуло. Глаза Роало вдруг сверкнули юным огоньком улыбки.
– Вот-вот. Не слишком-то приятное зрелище. Но если бы только зрелище… Человек, душа которого лежит в развалинах, не просто неприятен или противен – он опасен. Первыми в человеке умирают доброта, жалость, совесть, честь… Умение понимать ближних и дальних. Умение признавать ошибки. Он становится зверем… нет, хуже, чем зверем. Он не просто тянет руку ко всему, что видит, все вокруг считая своим. В большинстве случаев он становится жестоким садистом. Знаешь почему? Внутренне он осознает, что ему чего-то не хватает. И начинает тянуть энергию отовсюду, откуда только может, – пытается заполнить пустоту. А проще всего получить силу того, кто страдает, понимаешь? Вот так… Подобных существ мы называем вырожденцами. Ими и должен заниматься ликвидатор.
