А вот в поведении сына Реневеры, Найоро, Руин почувствовал ревность. Но сдержанную. Тот поздоровался со своим возможным отчимом с долей насмешки. Руин покосился на Реневеру – она ободряюще улыбалась. Нарядная и молчаливая, она по казалась принцу особенно красивой, особенно желанной.
– Я предпочел бы остаться с тобой наедине, – прошептал он ей на ухо, прижимая ее к себе жестом собственника. – К чему эта церемония?
– Терпи. Для меня свадьба родственника – событие.
– А когда все начнется?
– Уже скоро. Говорят, свадебный лимузин остановился у ворот. Пойдем.
– Куда?
– Вперед. Я хочу взглянуть на жену Мэльдора.
Еще успеешь насмотреться. – Руин за руку потянул Рену в парк. По аллеям ходило множество народу, но сделай шаг в сторону – и уже никого, лишь гул голосов доносится издалека. Он прижал ее к необхватному стволу старого дуба, за которым они оба могли спрятаться без труда, и поцеловал. Она вырывалась, тихонько смеясь. Удержать ее не стоило ни какого труда. – Ты прелестна. Ты похожа на василек, затерявшийся во ржи. На дуновение свежего ветра в зной. На родник в глубине леса…
– Ты льстец, – прошептала она, сдаваясь. Прикрыла глаза и подставила ему губы.
Он целовал ее, едва слышно шепча все ласковые слова, которые приходили ему в голову. Невдалеке, у входа в здание метрополии, у накрытых столов послышались приветственные крики, музыка, пение и смех – должно быть, молодожены появились в дверях. Как еще раньше объяснила Руину Реневера, церемония бракосочетания, принятая в клане Мортимеров, отличалась предельной простотой. Патриарх выходил к молодоженам, спрашивал их, желают ли они соединить свои судьбы, после чего собственноручно подносил им чашу вина, из которой они должны были умудриться выпить оба одновременно. Все остальное представляло собой, если можно так выразиться, произвольную программу – осыпание молодых рисом, пшеном, лепестками цветов, деньгами, даже обстреливание разноцветными шариками – что угодно.
Конечно, была еще одна обязательная часть – одаривание супругов подарками. Здесь всегда соблюдалась строгая очередность, причем в расчет шел не реальный возраст, а положение в клане. Реневера была почти в самом хвосте, и Руин не спешил. Он медленно прикасался губами к ее лбу, волосам, щекам, губам, подбородку и, конечно, к маленьким ушкам – сначала правому, потом левому.
– Идем, – прошептала она. Шепот напоминал стон. – Идем, или я пропущу свою очередь.
Руин убрал руки, и Реневера скользнула на аллею. Подхватила сумочку, которую оставила неподалеку – там находился подарок, красиво упакованный в разноцветную бумагу. Провальский принц следовал за ней лишь из вежливости – что, собственно, ему было делать на этом празднике?
Гостей было много, очень много, а теперь, когда они все собрались на тесном пространстве между столиками, казалось, что их количество просто чудовищно. Потому те, кто уже преподнес молодоженам свои подарки, отходили в сторонку, устраивались рядом с роскошно накрытыми столами для фуршета (столы для основного празднования ждали гостей у паркового озера, вокруг него и были расставлены), болтали и отправлялись погулять по зеленым лужайкам, пока не закончится обязательная часть церемонии. Реневера, прижимая свой подарок, пристроилась за своим отцом, Руин встал с ним рядом.
Он скучающе оглядывал толпу Мортимеров, потом, когда к фуршетным столам отправилось еще одно белобрысое семейство, ему стала видна молодая пара. Сперва он лишь скользнул по ней взглядом. Потом присмотрелся. Мгновенно насторожился и невольно схватил за руку свою спутницу, мирно беседовавшую о бизнесе со своим сыном.
Она прервала разговор и посмотрела на провальского принца.
– Что случилось? – Она проследила за его взглядом и заметила, что он, не отрываясь, смотрит на молодую новобрачную – она уже увидела, что та привлекательна, даже, пожалуй, красива, с хорошей фигурой, с пышными каштановыми волосами и претенциозными манерами… И, говорят, с характером фурии. Впрочем, это дело Мэльдора. Уж Мортимер-то сможет справиться с дурным характером жены. – Ты знаком с молодой супругой? Уж не твоя ли она невеста в недавнем прошлом? – шутила Реневера, но глаза у нее не улыбались. Что, говоря откровенно, она знает о прошлом Руина? Только теперь элементы мозаики в ее сознании вставали на свои места, но она еще не понимала до конца, что же за мысль посетила ее.
– Нет, не невеста… Да, знаю… – отрывисто отвечал Руин. Он сосредоточенно изучал пару молодоженов – то его, то ее. Облегчение, отразившееся на его лице, Реневера не могла не заметить.
– Так кто же?
– Моя мать, – ответил провальский принц. Он нежно снял со своего локтя руку Реневеры и размашистым шагом направился к молодой супруге Мэльдора.
Как– то незаметно получилось, что Мортимеры, сгрудившиеся вокруг молодоженов, расступились перед чужим для них человеком, и принц Провала остановился прямо перед женщиной в роскошном пепельно-сером свадебном платье и пышной фате.
– Здравствуй, – сказал он спокойно. – А что, властитель уже мертв?
Дебора подняла глаза. В первый момент она лишь открыла рот от изумления, а потом взвизгнула от восторга и кинулась сыну на шею. Впрочем, и о нелепом с ее точки зрения вопросе она не забыла, как никогда не забывала ни о чем, имеющем к ней непосредственное отношение.
– Да какая мне разница, жив этот кретин или нет?! Руин, что за идиотский вопрос?
– То есть по местным традициям ты объявила себя разведенной? – уточнил Руин.
– По местным традициям я и так не замужем.
Провальский принц хмыкнул. Его лицо по-прежнему было спокойным, но в глазах прыгали бесенята.
– Значит, выдавать тебя замуж должен старший мужчина в семье. То есть я, – уверенно сказал он.
Он знал, какой будет реакция, и, пожалуй, если бы ее не последовало, он почувствовал бы себя обделенным. Глаза у Деборы вспыхнули, потом сузились, и ее полные нежные губки, приоткрывшись, обрушили на голову сына такую отборную брань, что кое-кто из стоявших поблизости Мортимеров помоложе даже покраснел. Остальные захохотали и разразились аплодисментами. Руина поразило то, каким спокойным осталось лицо новоиспеченного мужа матери – он выглядел как человек, привыкший к ее выходкам и вполне с ними смирившийся.
Он лишь успокаивающе похлопал супругу по руке и сказал:
– Успокойся, Дебора, этот вопрос я сейчас постараюсь решить с твоим сыном… Сыном, я не ошибся? – Принц кивнул. – Вот, постараюсь решить с твоим сыном ко всеобщему удовлетворению. Ведь, насколько я понимаю, в Провале полагается платить выкуп, верно?
Да, – согласился Руин. Он все больше и больше убеждался, что спасать матушку от этого брака нет никакой необходимости. Дебора хоть и бросила на супруга свирепый взгляд, но это был совсем иной взгляд, чем те, которые она кидала на Армана-Улла. Совсем другой. Руин не взялся бы судить, любит ли его мать этого мужчину или не любит (он вполне отдавал себе отчет, что по-настоящему, пожалуй, она способна любить только саму себя), но то, что она счастлива, он видел.
