И если потом его немного настораживала ее холодность в обращении с мужем и сыном, то он списывал ее на непривычку, а может, и на характер девушки.
Но успокоился он слишком рано. Девушка теперь работала в секретариате патриарха, сельским хозяйством вместо нее занялся другой клановый. Они виделись чаще, но о своей потомице Эндо по-прежнему знал очень мало. Она никогда у него ничего не просила, если и задавала вопросы, то лишь по работе. И когда вечером, накануне Совета, остановила его в кабинете, куда он заглянул за последней сводкой, а она заканчивала разбирать бумаги, патриарх решил, что речь снова о делах.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она.
– Это срочно? – спросил Эндо, прикидывая, успеет ли он наведаться в Технаро, пока там еще находится его сын, Алвэр.
Легкая ироническая гримаска исказила лицо Эрлики Тар, и это насторожило патриарха.
– Я не займу у тебя много времени.
– Что случилось, детка?
– Я просила бы тебя разрешить мне уйти, – слова явно дались ей нелегко.
– Уйти? Куда уйти? В отпуск?
– Нет… Уйти, то есть… умереть.
Несколько мгновений Эндо не мог понять, что происходит. Он умел соображать очень быстро (а как иначе, если зачастую от этого зависела жизнь, и не только его самого), но сказанное было настолько неожиданно, что сперва он решил, будто попросту ослышался. Эрлика Тар смотрела на него без улыбки, и на шутку это не походило.
Шагнув к ней, патриарх схватил ее за локоть.
– Что случилось, девочка моя? Кто тебя обидел?
Девушка молча смотрела на него, и до Эндо с запозданием дошло, какую глупость он сказал. Она ведь была не из тех, что по любому поводу бросаются в крайности.
– Ну, что же произошло? Ведь все шло хорошо.
Эрлика Тар пожала плечами.
– В последнее время? Ничего не произошло. Просто я устала.
– Господи, да что же за резон такой – устала? – почти рассердился патриарх. – Ты же еще совсем юна. Как ты можешь так говорить?
– Я прожила два хороших смертных срока. Почему ты считаешь, что мне не от чего было устать?
– Но должна же быть какая-то причина, – Эрлика Тар молчала. – Ладно, попробую догадаться. Это из-за того, что с тобой сделали Блюстители?
Она опустила глаза, и лицо ее стало особенно строгим. Но и ответа здесь, пожалуй, не требовалось. Эндо смутно догадывался, что произошло тогда, в метрополии законников, только не говорил с нею об этом, не спрашивал и не уточнял. Смутно припомнил, что отправлял тогда к потомице психолога, но она отослала врача и передала, что общаться с ним не хочет. Больше пытаться он тогда не стал и внезапно с болезненной остротой пожалел об этом.
– Я понимаю, – проговорил он, не дождавшись ответа. – Но почему ты тогда не пришла ко мне?
– Просить о разрешении… уйти? – девушка подняла взгляд.
– Нет. Сказать, что тебе настолько плохо!
Она усмехнулась.
– Ты всегда был занят.
– По такому случаю у меня нашлось бы время.
– Не хотелось отрывать тебя от важных дел.
– Да какие дела могут быть важнее моих собственных потомков!? – вскинулся он. – Эрлика Тар, так нельзя. Ты же понимаешь, я не могу разрешить тебе самоубийство.
– Почему?
– Потому что люблю тебя.
– Ты, как и всегда, думаешь только о себе.
– Но почему ты хочешь уйти? Неужели здесь, в этом мире, не осталось больше ничего прекрасного?
– Я ненавижу этот мир.
– Но у тебя есть муж, сын…
– Я ненавижу Райно.
– Почему же ты тогда не разведешься с ним? – изумился патриарх.
Девушка равнодушно пожала плечами.
– Но зачем? Он любит меня, а мне самой все равно.
– Так не бывает.
– Но так обстоит дело.
– А как же сын?
– Эвану я не нужна. Ему и отец-то не очень нужен. Хамоватый вырос юноша, наглый. Самостоятельный.
– Детка, но…
– Ты бы слышал, что он мне недавно заявил, когда пьяный домой вернулся!
– А Райно знает, как его сын ведет себя с тобой?
Она снова пожала плечами.
– Не знаю. Не думаю. Он был слишком молод, чтоб становиться отцом, сыном почти не занимался.
– Ладно, с Эваном мы решим вопрос. Говорю тебе, детка, разведись с Райно.
– Я не вижу к тому причин. По всем меркам он – хороший муж, неплохой человек. Как я уже говорила, любит меня. Зачем мне разводиться?
– Зачем ты вообще вышла за него, а?
– Он сделал мне предложение. Дважды. В первый раз – прямо в метрополии Блюстителей Закона, наутро, – Эрлику Тар едва заметно передернуло, но Эндо, конечно, обратил внимание.
– Нашел время…
– Да нет, он от чистого сердца. Я понимаю. И после… Притащил огромный букет цветов. В физиономию хотелось швырнуть.
– Ну и швырнула бы.
– Но Райно же ни в чем не виноват. Его тоже принудили. Узнав, что я не желаю с ним спать, он ко мне не притронулся.
– А потом был ребенок?
– Ему сделали инъекцию, – объяснила девушка, глядя на патриарха немного исподлобья, будто изумляясь его недоумению. – Я думала, ты знаешь.
– То есть фактически он тебя изнасиловал? Хорошенькое начало знакомства.
Эрлика Тар дернула плечом. Она терпеливо ждала.
– Вот что, детка, бросай-ка работу у меня в секретариате и отправляйся путешествовать. На курорты, в увеселительные заведения. Денег я тебе дам. На казино хватит.
– Зачем?
– Отдохнуть. Развеяться. Почувствовать прелесть окружающего мира.
– Я не хочу.
– Чего не хочешь?
– Развеиваться и развлекаться. Это очень скучно.
– Но хочется же тебе хоть чего-нибудь?
– Хочется. Уйти.
– Девочка моя… – вздох Эндо был похож на стон. – Не надо так, прошу тебя.
– Я же не наказать хочу. И не задеть, – снова удивлялась Эрлика Тар. – Просто я устала. Но я не могу сделать это, не получив твоего разрешения как патриарха.
– Но почему же ты думаешь, что я дам его тебе? Ведь ты мне нужна…
– Я знаю. Но, думаю, ты найдешь мне замену. К тому же ты получил от меня, что хотел. Да и Аэли уже не четырнадцать.
У патриарха сузились глаза. Он был очень проницательным и очень опытным человеком. Долгие годы, проведенные под угрозой смерти, научили его чувствовать и понимать – тому, что мужчины умеют крайне редко. Нужный ответ приходил мгновенно, как только появлялся хоть какой-то материал для суждения, для правдоподобного ответа. И в этот миг наития Эндо увидел, что его несколько-раз-правнучке действительно все вокруг осточертело, ничто не мило, и причины этого лежат как в недавних, так и в довольно давних событиях. Он понял, что его потомица когда-то жила в постоянной обиде на клан, пренебрегающий ею, а потом привыкла считать себя ненужной.
