– При мне. Но на территорию метрополии все равно надо пробраться. По-настоящему надежно и тихо нужный сервер можно взломать только по сети.
– Я не уверен в том, что архив находится на сервере, – растерялся ликвидатор, который в компьютерах понимал хуже, чем следовало бы.
В ответ хакер прошелся по нему равнодушным и чуть высокомерным взглядом, которым опытные программисты обычно смотрят на «чайников».
– Где же еще?
Все были готовы, а план – продуман заранее. Дэйну не пришлось ни над чем ломать голову, за него все сделал его брат. Более того, Мэл настоятельно советовал младшенькому вообще не пытаться что-нибудь придумывать.
– Все твои задумки годятся только для тебя. Мне жалко остальных.
Впрочем, Дэйн не стал спорить. Он отдавал должное своему старшему брату, большому знатоку самых разных операций. И на этот раз младший согласился со старшим, что единственный путь проникнуть в метрополию законников – отвлечь внимание охраны там, где этого меньше всего ожидают, и добраться до тюремного крыла через парк, через жилые помещения и лаборатории, то есть через ту часть метрополии, где законники будут ждать только законников.
Для этого Мэл предложил использовать старую, как мир, задумку: замаскировать весьма неприятное происшествие сущей мелочью, устроить нечто вроде шумной вечеринки в пределах километра от забора метрополии. По закону клану принадлежит лишь та земля, что отчерчена забором, но ликвидатор был уверен на все сто, что охранники метрополии не потерпят чужаков так близко от поста наблюдения. Тем более если непрошеные гости примутся пить, орать песни под магнитофон и – в особенности – пускать петарды.
Место было выбрано тщательно. Мэлокайн позаботился о том, чтобы шум был услышан как можно скорее. Для того и влил в Инглара и Ньямо по бутылке водки и велел приниматься за вторую. Для того чтобы облегчить задачу, лично извлек из багажника большую банку маринованных огурцов и поднес обоим. Потом братья Мортимеры споро накрыли на мху полотенце-самобранку, положили нарезанное сало, хлеб, репчатый лук, колбасу, открыли банку грибов, маринованных в томате перцев и под конец – три большие банки армейской тушенки. Распотрошив все это, торопливо перекусили (вышла двойная польза: подкрепились и одновременно оставили на импровизированном «столе» явные следы обильной трапезы – пятна, разбросанные остатки пищи, грязный нож).
Ласомбра и Одзэро героически допивали очередную бутылку. У обоих уже подозрительно блестели глаза, а ноги слегка заплетались. Чтобы они ненароком не напутали что-нибудь, Мэл самолично вскрыл коробки с петардами и протянул Ньямо зажигалку.
– Только случайно не кинь ее туда, – посоветовал он.
– Да ты за кого меня канаешь? – возмутился тот, и стало ясно – он уже хорош.
Ликвидатор не стал вступать в споры.
– Ну, с Богом, – сказал он, краем глаза наблюдая за тем, как Энрейд Хакер заканчивает прятать свой мотоцикл. Спрятал хорошо – ничего не бросалось в глаза. – До метрополии километр. Энрейд, умеешь ходит бесшумно?
– Только по Единой компьютерной сети, – признался тот. – Но я постараюсь.
– Вперед, давайте.
Вскоре за спиной разгорелось веселье. Дэйн специально раздобыл очень мощный музыкальный центр с четырьмя колонками, которые полагалось ставить квадратом, и работала эта бандурина не на батарейках, а на аккумуляторах, то есть довольно долго. Сперва один, а потом и второй мужской голос принялся подпевать шумной популярной песне «Ты, да я, да мы с тобой – получается любовь!», где пронзительный голос певца, к счастью, почти совсем пропадал в грохоте металлизированной музыки. В сочетании с пьяными голосами Ньямо и Инглара (у Инглара, кстати, обнаружился довольно сильный, но совершенно не поставленный и оттого болезненный для слуха тенор) получилось нечто такое, что соседи по дому обычно выдерживают минут пять, от силы десять.
Мэлокайн обернулся и нашел взглядом Энрейда. Тот молча показал ему большой палец. О задумке он знал лишь кое-что, и слегка задыхался от быстрой ходьбы по зарослям, но результат поразил даже его.
Когда к пению и музыке присоединились еще густые вспышки от петард, Мэл и его спутник уже ждали неподалеку от мощной ограды метрополии Блюстителей Закона. Дэйн и Илвар где-то потерялись, но, видя, как спокоен ликвидатор, хакер про себя решил, что ему виднее, и успокоился сам. Он только последний раз перебирал в памяти все те инструменты, которые взял с собой, хотя теперь делать это было, пожалуй, поздно. Мортимер же внимательно следил за каменной стеной, которая производила впечатление совершенно безжизненной и даже ничем не защищенной – ни ажурных пик поверху, ни вмурованных в цемент осколков.
Но впечатление было очень обманчивым. И вскоре это стало ясно даже неискушенному Энрейду. Как только над кронами дальних деревьев поднялись гибкие султаны живого и весьма шумного пламени, в сплошной стене тотчас же образовалась калитка, и из нее выглянул высокий мужчина в одежде охранника, при мече кинжале и многозарядном пистолете-автомате. Энрейд нервно оглянулся на спутника, но к своему изумлению обнаружил, что его рядом нет.
Мэлокайн уже шел навстречу выглянувшему, шел с такой непринужденной уверенностью, что даже самый подозрительный не заподозрил бы в нем стороннего наблюдателя. Охранника он приветствовал поднятой рукой, и только тут Хакер заметил, что ликвидатор одет совершенно так же, как и человек Блюстителей Закона. Должно быть, отлично знал, как они одеваются, и сделал все, чтобы теперь ничем от них не отличаться.
– Что там такое? – с подозрением спросил охранник у Мэла.
– Кажется, молодежь веселится. Как бы не подпалили лес.
– Они что, совсем свихнулись? Это далеко?
– Не знаю. Я только-только вышел посмотреть.
– Так, ребята, выходим, – скомандовал охранник в калитку, и оттуда выскочили еще пятеро крепких вооруженных парней. – Ты с нами? – спросил он Мэла.
– Ага, только наручники возьму. У вас есть запасные? Я, похоже, оставил свою пару на посту.
– Ну иди, возьми. Кажется, там есть запасные.
Сообразив, что на него вполне могут наткнуться или же просто рассмотреть в зелени, Энрейд торопливо пополз в сторонку. Когда мимо прошумели ботинки охранников, по какому-то наитию он вдруг ринулся к стене, вцепился руками в выступающие камни и с поразительной скоростью вскарабкался на трехметровую высоту. Вцепившись в верхнюю кромку, подтянулся и тут обнаружил, что лезет прямо на видеокамеру. У него перехватило дыхание, а в следующий миг он вдруг метко плюнул в объектив, не слишком понимая, чего это на него нашло.
Лишь потом, упав с другой стороны ограды и лежа на земле, в траве (Энрейд здорово ушиб руку и теперь решил отлежаться, пока локоть не перестанет болеть), он сообразил, что этот ход ему подсказал его немалый опыт обращения со всевозможной техникой. Камера явно была обзорная, то есть подвижная, и теперь оставалось надеяться, что плевок залепил объектив до того, как он повернулся к нему и показал его изображение на пост.
