Боргиан с неудовольствием посмотрел на толстенную стопку бумаг, но когда Алвэр, раздавая присутствующим главам кланов по несколько листов из этой стопки, и не подумал предложить стопочку ему, нахмурился. Остальные патриархи с любопытством принялись изучать предложенные им бумаги, и очень скоро на большинстве лиц появилось особое выражение. Такое может быть свойственно лису, внезапно почувствовавшему, что он пересек свежий собачий след, или просто разумному и опытному в жизни человеку, почуявшему запах жареного.
Главы Домов задумчиво шуршали листами. Потом Мустансир, перегнувшись через подлокотник кресла, обратился к Реохайду Гэллатайн и поинтересовался:
– Нельзя ли ознакомиться с вашим комплектом документов? У вас то же самое?
Эта фраза оживила весь зал, и патриархи, углубившиеся в чтение, встрепенулись, стали заглядывать в бумаги соседей. Боргиан попытался сделать то же самое, чтобы понять, что же такое сын Эндо раздал всем, кроме него, хотя и так мог бы догадаться. Раз он стал единственным, кому не предложили экземпляр, значит, в бумагах есть что-то такое, что направлено против Блюстителей Закона. Просто вся ситуация была настолько неожиданна для него, он просто не представлял себе, что возможно нечто подобное, и потому растерялся.
– Откуда эти документы? – голосом, похрустывающим от холодка, спросила Рун Мэйх Даймен.
– А это правда? – осведомился Савэйн Таронт.
– Кто может подтвердить их подлинность? – спросил, вставая, Джоннон Талла Соннер. По натуре он был законник, строго придерживался пунктов и параграфов, потому представлял собой одного из самых преданных сторонников Блюстителей Закона. Но – только пока они придерживались законов сами. В глубине Джонноновых глаз вспыхивали огоньки, которые не сулили Боргиану ничего хорошего.
– В углу каждого листа вы можете видеть знак, оставленный принтером, как свидетельство того, откуда был распечатан документ. Вот заключение экспертов. Трех независимых экспертов, – Эндо вынул из папки два листа бумаги и пустил их по рукам.
– Что это за бумаги, Эндо?! – не выдержал Боргиан. Вскочил с места, позабыв даже о требованиях вежливости.
Не обратив внимания на Блюстителя Закона, Дракон Ночи повернулся так, чтобы видеть всех патриархов разом.
– Я обвиняю клан Блюстителей Закона в злоупотреблении своим положением, в нарушении целого ряда законов, а также в предательстве.
Ему ответило молчание – патриархи осмысляли услышанное.
Боргиан же шагнул вперед.
– У тебя нет такого права, Эндо, – зло напомнил он.
– У меня есть право вынести любой вопрос на обсуждение Совета, – возразил Дракон Ночи. – Я предлагаю патриархам ознакомиться с документами и начать обсуждение.
– Сперва надо выяснить, откуда взялись эти документы, – старший сын Бомэйна попытался отобрать у Реохайда Гэллатайн, сидевшего ближе всех, стопку бумаг. Но с главой Гэллатайн даже он справиться не мог. Реохайд лишь взглянул на него и отвел руку, и Боргиан не попытался настаивать. Остальные главы кланов тоже не подумали поделиться с законником документами – им самим было интересно.
– Эти документы взяты из базы данных метрополии Блюстителей Закона.
– Каким образом? Ни мой отец, ни я не давали согласие на проникновение в наши архивы, – побагровел Боргиан.
– Я готов ответить на этот вопрос после того, как будет решена поставленная мною проблема, или если Совет решит требовать от меня ответа, – отозвался Эндо. – Документы были взяты в архивах метрополии Блюстителей Закона, о чем свидетельствуют пометки на каждом листе, удостоверенные заключением эксперта.
– Каким еще заключением?!!
– Могу предоставить уважаемому Боргиану Ормейну копию, – не оборачиваясь, ответил Эндо.
– Липа!
– Вам сложно будет это доказать. Впрочем, эксперты ждут снаружи. Они могут и сами подтвердить подлинность документов. Я предлагаю господам патриахам ознакомиться с ними.
– Предоставление подобных документов должно иметь разрешение патриарха Блюстителей Закона, – мысли Боргиана явно мешались, но неправильности речи, прорезавшиеся от волнения, не обратили на себя ни его, ни чье-либо еще внимание.
– Эта норма в законе не прописана, не так ли?
Дракон Ночи впервые взглянул на Боргиана прямо, и в его глазах законник впервые прочел настоящую ненависть. Да, сдержанную, да, подконтрольную сознанию, но такую всеобъемлющую, что Блюстителю стало не по себе. На него смотрел воин, настоящий и сильный воин, который умел биться до победного конца, и ничего никому не забывал. Старший сын Бомэйна вдруг понял, что этот человек – не политик, способный, если ему выгодно, забыть о чем угодно, а мужчина, который никогда не простит вреда, причиненного его много-раз-правнучке.
Конечно, с малышкой Аэлью ничего не успели сделать, но угрозы было достаточно. А с Эрликой Тар успели сделать самое главное, так что Эндо было за что ненавидеть законников.
Всем остальным – тоже.
– Я думаю, стоило бы пригласить экспертов, – медленно произнес Реохайд Гэллатайн. – Но сперва, глубокоуважаемый Эндо Дракон Ночи, не могли бы вы объяснить нам, как вами были получены эти документы?
– Их раздобыл для меня один хакер.
– Значит, путь их получения был не совсем законным.
– Он не подпадает ни под одну из статей уголовного кодекса, – отозвался Эндо.
– Интересное утверждение, – процедил Боргиан.
– Будьте добры, назовите мне ту статью закона, под которую он подпадает, – внезапно вступил Мэрлот и наморщил лоб. То, что патриарх Мортимеров знает уголовный и уголовно-процессуальный кодексы почти наизусть, знали все.
– Целый букет. Семьсот сорок вторая…
– Преступления в области высоких технологий. Проникновение в чужую сеть, повлекшее за собой причинение ущерба структуре сети. Этого не было, иначе о проникновении в вашу сеть вы бы уже знали, – возразил Мортимер.
– Семьсот сорок шестая!
– Взлом сети. Опять же, никаких следов, иначе б вы об этом уже знали и не задавали бы вопросов, откуда взялись документы. Для того чтоб взломать, нужно снимать пароли, а это, как ни крути, заметно.
– Пятьсот третья…
– Данное обвинение ни вы, ни кто угодно из присутствующих не могут предъявлять, – немедленно ответил Мэрлот, – поскольку никто за эти документы с вас не просит денег. Пятьсот третья статья – «проникновение в чужое информационное пространство с целью получения значительной выгоды». О выгоде речи не идет.
Блюститель Закона растерялся, видимо, спасовав перед объемами памяти патриарха Мортимеров. Больше он не смог припомнить ни одной подходящей статьи (хотя, конечно, они были, и, поднапрягшись, глава «белобрысого Дома», в отличие от законника, смог бы припомнить что-нибудь подходящее) и понял, что проиграл. Опустившись обратно в кресло – растерянный, он просто не знал, что предпринять – и, потратив несколько мгновений на то, чтобы придумать хоть какой-нибудь выход, внезапно подвернул манжету. На левой руке у него имелся прибор, очень похожий на громоздкие часы или маленький пейджер, и теперь Боргиан торопливо нажал несколько кнопочек, маленьких, как половинки булавочных головок.
