— Конечно.
— Вот ты, — Рита тихонько ткнула Руслана в бок, — никогда не говорил ничего похожего.
— Зачем? — развел тот руками. — Ты у меня самая красивая женщина в Туле. — Он звонко чмокнул ее в щеку.
— Я действительно, — пододвинувшись к Екатерине, прошептал Хват, — сражен твоей красотой. Ты женщина из...
— Мы уже на ты? — улыбнулась она и громко обратилась к обнявшимся Руслану и Рите:
— Так мы идем в ресторан? Я...
— Конечно, — сказал Руслан. — Хотя у меня есть встречное предложение.
Давайте наберем всякой всячины и двинем ко мне на дачу. Там мы чудненько проведем время.
— А что? — прижалась к нему Рита. — Чудесная идея. Поехали?
— Хорошо, — весело согласилась Екатерина, — поехали.
— Мне плевать! — Голубь услышал в радиотелефоне громкий и злой мужской голос. — Слышишь, Голубев?! Мне плевать, что случилось! Ты должен был доставить мне деньги три дня назад. Их нет! Так вот! Если денег не будет сегодня, я включаю счетчик, понял?! Десять процентов каждый день. Три дня, так и быть, прощу. Но сегодня жду денег! — Телефон запульсировал гудками отбоя.
— Сволочь! — сплюнул Голубь. — И Таракан гнида! — яростно выдохнул он.
— Ведь как говорил — все будет в ажуре. Сука! — Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Вытащил одну, отдуваясь, взял со стола зажигалку. Резко прозвонил дверной звонок.
— Иду, — послышался сильный женский голос. Голубев прикурил и закашлялся.
— Петя, — в кабинет вошла стройная женщина, — к тебе. — Увидела сигарету, нахмурилась. — Ведь тебе нельзя курить, — с упреком заметила она. — Ты и так...
— Привет. — Обойдя ее, в кабинет вошел Валек.
— Ты слышал, — снова поперхнувшись дымом, спросил Петр.
— Слышал, — кивнул Валек.
— Аня, — увидев, что Валек бросил быстрый взгляд на стоявшую у двери женщину, попросил Голубев, — дай поговорить.
Она обожгла его взглядом и с силой закрыла за собой дверь.
— Самуэль звонил, — торопливо заговорил Голубев, — сказал, что если...
— Похоже, Таракана кто-то на уши поставил, — буркнул Валек. — Сначала пинали, затем дважды ножом в живот. Менты говорят, что с ним какая-то баба была.
— Какая баба? — вспылил Голубев. Потерев плешь, выматерился. — Слушай разные сплетни. Ты, Валек, словно...
— Какие на хрен сплетни! Об этом все базарят. Похоже на то, что с Тараканом была любовница Арсена.
— Розова? — опешил Голубев. Валентин молча кивнул.
— Вот это да! — не находя слов покачал годовой Петр.
— Арсентий рвет и мечет, — спокойно продолжал Валентин. — Его парнишки в Тулу покатили. Розова вроде в больнице.
— Подожди, — попросил Петр. — А откуда ты про ментов слышал?
— Так Комод цинканул, — ответил Валентин.
— Значит, Арсен будет искать тех, кто Розову сделал. А вот это классно, — довольно улыбнулся Петр. — Самуэль...
— Самуэль с тебя свое получать будет, — с усмешкой прервал его Валентин. — И Арсену твои дела до лампочки. Тут уж ты извини.
— Не скажи, — возразил Голубев. — Это как преподнести Арсену. Посыпать сверху перцем, и все дела.
— Не понял, — испытующе взглянул на него Валентин.
— Это не для среднего ума, — снисходительно отозвался Голубев.
— Слушай сюда, умник. — Шагнув вперед, Валентин ухватил Голубева за ворот и поднес крепко сжатый кулак к его носу. — Не заставляй меня вспоминать прошлое, — процедил он.
— Так я про то, — торопливо проговорил Петр, — что можно так, между делом, упомянуть про деньги, которые шли Самуэлю. И что, мол, вполне возможно, тот и поставил на уши Таракана. Мол, Голубь — мелочь пузатая. Хапану по дороге бабки, и пускай Голубь еще платит. Помнишь, ярославские разбор с Самуэлем наводили? — спросил он. — Там ведь похожее было. Самуэлю бабки из Ярославля везли. А парни Самуэля по дороге троих ярославских положили и бабки хапанули.
Самуэль поначалу на ярославских тоже наезжал, а потом скис. Так что надо будет обмозговать все и через кого-то дать знать об этом Арсену. Пока тот будет разбираться с Самуэлем, время уйдет. К тому же я слышал еще в прошлом году, что нелады у Арсена с Самуэлем. Тот вроде как кинуть Арсена хотел.
— Было такое, — согласился Валентин. — Что-то с церковной утварью.
Точно не знаю, но базар был. Насчет того, как эту утку запустить Арсену, — дело пустячное. Так, между прочим, шепну Комоду. Мол, есть шепоток, будто бы ребятишки Самуэля прихватили Таракана. Тот какие-то бабки вез. Арсен наверняка узнает. Комод ему скажет. Вот и начнется канитель. Так или иначе, Самуэлю придется искать тех, кто Таракана угробил. Арсен круче его. И чтобы доказать, что его люди к этому не причастны, Самуэлю нужно будет искать тех, кто...
— А если Комод скажет Арсентию, — прервал его Голубь, — что об этом сообщил ты?
— Вообще-то верно, — нахмурился Валентин. — Комод хоть и в хороших со мной отношениях, но наверняка цинканет Арсену, кто ему дал наводку. Значит, надо через кого-то.
— Но это нужно делать сейчас, — сказал Голубев, — пока еще Арсентий в ярости. А то...
— И ежу понятно, — буркнул Валентин, — куй железо, пока горячо.
«Точно, — мысленно согласился с ним Голубев. — А то у меня всего день остался. Арсен, конечно, сразу предъявит Самуэлю за Розову. Может, даже шлепнет по запарке», — с надеждой подумал он.
— Твари! — саданув кулаком по стене, прорычал Арсентий. — Найти козлов!
— рявкнул он. — Кати в Тулу и пройди всех. Наверняка кто-то что-то слышал. И обязательно встреться с Пятым. Пусть введет тебя в курс дела. Цена любая!
— Ясно, — кивнул Комод.
— Вообще-то, — тут же передумал Арсентий, — ты нужен по другому делу.
Давай ко мне Битка. Он для подобных дел самое то. И еще: звякни Губе, пусть возвращается. Первым делом выйди на Губу. Когда решишь с ним, найдешь Битка.
— Ясно, — кивнул Комод и тут же вышел.
— Как не вовремя, — с досадой вздохнул Арсентий. — Иначе все было бы сделано так, как нужно. Но Таньку, — катая желваки, выдохнул он, — я никому не прощу. Танюха! — Арсентий покрутил головой. — Но какого черта она поехала на машине? И кто этот мужик? Ладно, потом все узнаю, тогда и разбираться буду.
Найду тех, кто это сделал, — на куски изрежу. Своими руками кожу поснимаю.
— Арсен, — услышал он женский голос, — из Тулы звонят.
— Нет меня, — раздраженно отмахнулся он.
— Это Екатерина Игоревна, — сказала вошедшая в комнату молодая женщина в спортивном костюме.
— Меня нет! — зло рявкнул он. — Ни для кого! Кроме Губы.
