— Наркотики? — спросил Зоин отец.
— Собака не отреагировала, — покачал головой капитан. — Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем — деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.
— Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, — упрекнул его Николай Васильевич. — Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.
— Специфика работы, — улыбнулся капитан. — А насчет того, что с вами так... — Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?
— Как не помнить, — кивнул Николай Васильевич. — Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.
— А тогда вы с таким возмущением! — засмеялся капитан. — «Что?! Мои опера еще и трахаются!» — Не выдержав, расхохотался.
Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:
Ты просто зашел проведать старого начальника.
В комнату вошла Зоя.
— Папа, ты... — Увидев капитана, смутилась.
— Здравствуйте, Зоя, — поднимаясь, сказал капитан.
— Здравствуйте, Игорь, — кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:
— Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. — Покачав головой, она вздохнула.
— У матери научилась, — пожаловался Игорю Николай Васильевич. — Лучший способ защиты — нападение.
— Но вам действительно курить нельзя., — неожиданно поддержал Зою капитан. — Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...
— Вот так, — с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, — учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, — неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, — а то бы совсем заели. Ты вот уехала, — обратился он к Зое, — а мне что-то взгрустнулось. Ну и, — он развел руками, — выкурил четыре сигареты. При нем не стал, — кивнул он на капитана, — а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.
— И правильно, — строго сказала Зоя, — ведь...
— Ладно, — виновато прервал ее отец, — ты как съездила? Что с твоей подругой?
— Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, — вздохнула она. — Можно?
— Ну конечно, — кивнул Николай Васильевич. — Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, — он улыбнулся, — чтобы потешить старика.
Видал, — коротко взглянул он на капитана, — какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? — Он развел руками.
— Понятно, — кивнул Губа. — Это сделать я могу. Но что иметь буду?
— Да там и делов-то всего ничего, — ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. — Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.
— Понятно, — с легким раздражением кивнул Губа. — Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.
— Пару кусков, — немного подумав, ответил плотный. — Зелени, разумеется.
— Ты перепутал меня с ребятами со двора, — рассмеялся Губа.
— Да знаю я, — недовольно проговорил Усач, — кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать — раз плюнуть.
— Просто так плевать, — ухмыльнулся Губа, — себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. — Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.
— Ты чего? Ведь так и убить можно.
— Запросто, — согласился тот. — Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.
— Чего я такого сказал? — просипел Усач.
— Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь — сдохнешь. А сейчас пока...
— Альберт, — испуганно проговорил Усач, — да я же...
— Все, Паша. — Губа зевнул. — Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, — со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.
— Козел, — прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.
Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.
— Звонил Комод, — сказал водитель. — Арсен просил немедленно приехать.
— Значит, что-то не срослось, — проворчал Губа.
5
— Лихо ее, — вздохнув, сказал молодой старший лейтенант милиции.
— Не понимаю, — пожал плечами рослый омоновец, — какой кайф бабу хором тыкать? Я бы этих насильников, — сжав кулак, тряхнул им, — на месте стрелял.
Особенно тех, кто детей. А им, тварям, срок дают.
— На зонах этим сволочам, — усмехнулся старлей, — не сладко приходится.
— Олег, — простонала лежавшая на кровати женщина с забинтованным лицом.
— Не надо.
— Она в себя пришла, — проверяя капельницу, сказал врач. — И все время вспоминает Олега. Видно, он ее так. — Повернувшись к стоявшей рядом медсестре, сказал:
— Там двое в приемной. Передайте им, что она все время вспоминает какого-то Олега. И добавляет: «Не надо».
— Папа! — Светловолосая девочка бросилась к стоявшему у открытой балконной двери Семену.
— Аленка! — Подхватив ее, он закружился по комнате. Вошедшая в комнату Элеонора смотрела на них с доброй улыбкой. Увидев жену, Семен растерялся и поставил дочь на пол. Взгляд Элеоноры тут же стал колючим.
— Ты еще здесь?
— Но я сказал, — смущенно проговорил он, — что мне нужно пожить...
— Сегодня иди к Гобину, — не терпящим возражений голосом заявила Элеонора. — Он даст работу. — Увидев, что Семен хочет что-то сказать, она коротко улыбнулась. — Не бойся, я все уладила. Правда, это совсем не красит мужчину, когда за него заступается женщина. Но тем не менее...
