– Да, – пробормотала Дэйн. – Только мне надо… – и она принялась выбираться из-за стола. По тому, с каким трудом ей это удалось, Арман все-таки сумела поднабраться.
– Тебе в дамскую комнату, не забудь! – крикнул ей вслед Гэр.
Остальные посетители фыркнули в свои кружки и блюда. Бармен, не желая обидеть щедрого посетителя, спрятался под стойку и уже там отсмеялся.
Дэйн вернулась через несколько минут.
– Как это все неудобно, – пробормотала она. – Как только женщины обходятся без… Что же мне теперь делать?
– Ну… Видишь ли… – Гэр торопливо нырнул в скудное меню бара. – Э-э… Нельзя ли отбивную с картофелем и горошком?
– Две порции? – профессионально-любезным голосом осведомился бармен.
– Да… Пожалуй.
– Ну нет. Мне свиные ребрышки и салат с курицей.
– Придется минут десять подождать…
– И пива!
Бармен торопливо кивнул и скрылся на кухне.
– Я ведь предупреждал тебя, что побочные эффекты могут быть самыми непредсказуемыми.
– Но проклятие-то? Проклятие-то?..
– Вот проклятие – я в этом уверен – перестало действовать. Дело в том, что оно было зацентровано на конкретную энергетическую структуру. Структура изменилась на диаметрально противоположную, и оно перестало действовать.
– Оно снялось? – с надеждой протянула новоявленная «она». – Так, может, пора пройти обратную процедуру?
– Нет, к сожалению. Осталось на месте. Поэтому если снова вернешься в облик мужчины, все вернется на место. К тому же новый пик активности аномалии вряд ли наступит раньше, чем через пять лет.
– Но… Может, можно использовать другую аномалию?
– Не советовал бы я тебе лазить по аномалиям. То, что с тобой случилось – еще не самое худшее. Далеко не самое худшее.
Арман в отчаянии застонала. Потом с ужасом оглядела себя.
– И как же мне теперь называться?
– Ну… Может, Дайаной? Дайана Арман.
– И как я отцу расскажу? – в голос зарыдала новоиспеченная Дайана.
– Что случилось, детка? – заплетающимся языком осведомился один из посетителей, давно с интересом поглядывавший на странную девицу. – Ты ненароком залетела?
– Заглохни, болван! – оскалилась девушка. Из ее глаз глянуло на незнакомца такое бешенство, что тот мигом протрезвел и почел за лучшее отодвинуться подальше.
– Дэйн… Э-э… Дайана, ты потише, ладно?
– А что я Такэде скажу, а?
– Хочешь, я скажу?
– Ну нет. Слушай, можно я у тебя переночую? Такэда не выносит запаха водки… Впрочем, – Дайана с тоской оглядела себя. – Теперь это уже неважно. Господи, – она спрятала лицо в ладонях. – Какой ужас…
– Честно говоря, – Гэр потихоньку начал терять терпение, – не вижу здесь ничего настолько ужасного, чтоб так убиваться. Половина всех человеческих существ принадлежит к числу представительниц слабого пола, и вряд ли видит в этом что-то действительно ужасное. А изрядная доля бессмертных страдают гораздо серьезнее, чем ты.
– Но… Попробовал бы ты пожить в теле женщины!
– Я думаю, ты привыкнешь.
Дэйну-Дайане было страшно даже подумать явиться к супруге в таком виде, ей становилось плохо при мысли об округлившихся в ошеломлении глазах и окаменевшем лице леди-Накамура. Но и бегать от встречи с Такэдой было нельзя. Поколебавшись, она вызвала такси и приехала к отцу. Уже по дороге в голову новоиспеченной девушке пришла мысль, что можно будет попросить у матери что-нибудь из одежды. «Ну вот, – обреченно подумала она. – В голову уже успели проникнуть бабские мысли. О тряпках».
Если Мэльдор был растерян и изумлен, он не подал виду. Он оглядел Дайану с ног до головы и развел руками.
– Ну что ж. Раз так получилось. Значит, теперь у меня две дочери. Дебора!
Супруга главы семейства Арман выглянула с верхнего этажа и ахнула, разглядывая неизвестную ей миловидную девушку в мешковатой мужской одежде. В ее глазах уже зажглись опасные огоньки, готовые испепелить мужа, но он поспешил ей все объяснить. Объяснения не сразу достигли ее сознания – она уже готова была уличить супруга в неверности, – но когда достигли, подозрения сменились интересом и даже восхищением.
– Ну надо же! И как это из моего бестолкового младшего сыночка получилась такая премиленькая девица. Конечно, я подыщу тебе подходящую одежду. И белье, конечно, тоже. И, наверное, мне многое надо будет тебе объяснить, да?
– Что например? – насторожилась Дайана.
– Ну, например, что такое женские дни.
– Я прекрасно знаю, что это такое! – вспылила она – и внезапно побелела. – Ты хочешь сказать, что у меня теперь все это тоже будет?!
– Конечно. Ты же стал полноценной женщиной, как я понимаю, – Дебора решительно махнула рукой. – У тебя должно быть все, что полагается. Пойдем. Я охотно отдам тебе все необходимое. Мне все равно придется менять гардероб.
– Почему? – без интереса спросила Дайана, буквально раздавленная последней новостью.
Дебора посмотрела на Мэльдора. Поразительно, как в одном единственном взгляде могли ужиться ласка и ярость, граничащая с ненавистью, но факт оставался фактом – если бы новоиспеченная дочь главы семейства находилась во вменяемом состоянии, она изрядно бы повеселилась такому выражению лица. Ее мать была мастерицей бросать на любимого супруга и обожаемых детей подобные взгляды, и, хотя по логике это должно было ставить домочадцев на место, каждый раз наоборот только развлекало и вызывало поток шуточек.
– Потому что твой папаша умудрился заделать мне ребенка! Говорила я ему, что больше не хочу детей! Неужели четверо – это мало?
– Дорогая, ты же хочешь стать супругой патриарха и, соответственно, матриархом клана. Чтоб наше семейство стало кланом, оно должно увеличиться в размерах, причем значительно.
– Но не я же должна его увеличивать! – дежурно ощетинилась Дебора. – Я нарожала детей – пусть теперь они мучаются!
Если б Дайана не рухнула в такие бездны отчаяния, она бы тоже повеселилась, пока же дальше улыбки дело не пошло.
Правда, реакция Такэды на случившееся удивительным образом успокоило Дайану. Оставшаяся в результате шуток аномалии без супруга, представительница клана Накамура не изменила собственной сдержанности. Она с любопытством оглядела девушку, ставшую стараниями матери не только миловидной, но и стильной, со вкусом одетой красоткой, и успокаивающе улыбнулась.
– Понимаю, – неторопливо сказала она. – Всякое бывает, тем более в области магических аномалий. Наверное, сложнее всего будет объяснить дочке, куда делся папа.
– А сыну, думаешь, просто будет объяснить?
– Полагаю, самым сложным будет на работе доказать, что ты – это ты. Ты сможешь преподавать?
