– Сейчас приволоку стволик – тут поблизости лежит. Нормального бы огня… Есть хочу.
– У меня кое-что осталось. А утром Тайрон еще принесет.
– Давай. Только мне горячего хочется, – Мэл вынул из сумки котелок, такой маленький, что туда вряд ли влезло бы больше двух кружек воды, и фляжку. Вылил ее содержимое в котелок. – Сейчас… Уже почти неделю всухомятку питаюсь. Надоело.
– Как дела? – Руин уселся на лапнике поудобнее. Сна как не бывало.
– Нормально, – старший брат сосредоточенно пристраивал малютку-котелок прямо на дровах, которые уже занялись. – Я тебе сейчас передам карту. Вернее, список всех баз Серого Ордена, от мелких до крупных. И их планы. Тебе это еще нужно?
– Конечно. Откуда они у тебя?
– Потом расскажу… У тебя случайно нет луковицы? В похлебку хорошо бы добавить.
– Есть, конечно. Вот, бери. Есть свежие лепешки.
– Еще и свежие? Хорошо живете.
– Но почему ты не заглянул в трактир, если так хотел поесть горячего? – удивился провальский властитель. – Или у тебя не было денег?
– И денег нет, и, честно говоря, не решился. Видишь ли… Тут нашлись люди, которые опознали во мне ликвидатора, – Мэл криво усмехнулся. – Какая ирония судьбы. Сколько сотен раз я появлялся на Черной стороне, но никогда на меня не устраивали столь полномасштабную охоту. Это случилось именно теперь, когда меня сменила Эмита. – И он приуныл.
– Как она? – мягко спросил Руин.
– Вроде бы нормально. Она никогда мне не рассказывает, что у нее было и как. Впрочем, я не удивлен. Я вел себя точно так же.
– Ты давно ее видел в последний раз?
– Недавно. Я отлучался на Белую сторону, надеялся, что преследователи собьются со следа.
– И как – сбились?
– Не-а. Можно подумать, они опутали следящими чарами все те три мира, где я старался держаться.
– А зачем?
– Я ждал ту информацию, которой теперь готов тебя обрадовать. Сложно ж мне было найти тебя. Даже с помощью артефакта, который ты мне дал. Того, который ты настроил по своей крови.
– Так вот что я почувствовал. Ты телепортировался по артефакту. Ты меня испугал.
– Я так и понял, – фыркнул Мэлокайн, помешивая ложкой в своем миниатюрном котелке. – То-то заклинаниями раскидался. Нервный стал.
– Как ты его отправил назад? Обратно в меня?
– Это тебя надо спросить ты же зачаровывал мои ножи.
– Ах да… Молодец, правильно действовал, – Руин потянул носом и охотно сунул ложку в котелок. – Спасибо… Ну, давай карту.
Мэлокайн вытащил из сумки и протянул ему несколько кусков тонко выделанного пергамента. На одном были перечислены области, занятые адептами Серого Ордена, на других оказались схемы замков или пещер, в которых они обосновались. Провальский властитель в замешательстве просмотрел все.
– Так много? Они умудрились свить так много своих гнезд?
– Представь себе.
Арман в замешательстве посмотрел на своего старшего брата.
– Если мы втроем возьмемся разбираться с каждым, то это растянется лет на пятьдесят. Сам понимаешь, сейчас я могу положиться только на тебя и на Тайрона.
Тот лишь пожал плечами.
– Надо искать другой путь. Из любой безвыходной ситуации можно найти выход. Если как следует поискать.
Руин спрятал лицо в ладонях. Правда, в этой позе безнадежности он просидел лишь несколько секунд – мысли завертелись, подсказывая варианты возможного плана, один безумнее другого. Но раз появились первые идеи, пусть и неосуществимые, значит, рано или поздно появится осуществимый. Под плотно сомкнутыми веками в непроницаемой тьме плавали оранжевые круги. Мысль о возможности нападения на крепость Серого Ордена сменялась внезапно вспыхнувшей идеей насчет того, как применить новую схему заклинания и чем ее подкрепить.
«У тебя в руках сила опыта и знаний, – подумал он. – Ты во многом превосходишь чародеев Ордена. Используй это. Ты должен придумать что-нибудь особенное, такое, что сделает все преимущества серых их слабостью».
От мыслей начало болеть в висках, и Арман усилием воли отогнал от себя назойливые размышления.
– Расскажи мне, как они там все, – тяжело проговорил он. – Как Моргана, как Дэйн, как папа?
– Моргана? Хорошо. Только постоянно волнуется за Амаранту. Я и сам иногда… Знаешь, я скрываю от жены, что у Амаранты уже больше десятка прыжков с парашютом, что она гоняет на мотофлайере без магической защитной системы и автопилота.
– Мара прыгает с парашютом? А зачем? Ведь есть левитационные заклинания.
– Парашюты применяются войсками спецназначения в боевых ситуациях, когда на местность опускают антимагическую блокаду. Дочка мечтает служить в спецвойсках. Представь себе.
– Ну, она еще мала. Может, все изменится, – растерянно проговорил Руин.
– А что касается Дэйна, то Дэйна больше нет. Вместо него есть Дайана.
– Это как?
– А вот так. Брательник наш влез в Звездную аномалию и стал бабой. Представляешь?
Руин немного помолчал и спросил деловито:
– Что это его туда понесло?
– Хотел избавиться от проклятия.
– И как?
– Вроде что-то там получилось.
– Да? Любопытный способ. – Он помолчал. – У него вроде уже двое детей, да? А как его супруга? Все хорошо?
– Ну да. Кстати, мать снова беременна, вроде девочку ждет, – и задумчиво поковырял носком ноги землю.
– А Эмита, значит, за вырожденцами носится?
– Не только. – Мэл долго молчал, потом нехотя спросил: – Ты слышал о Виргине Айнар?
– Виргина Айнар? – Руин отрицательно покачал головой. – Это, как я понимаю, родственница моей супруги. Она из семейства… прошу прощения, из клана Айнар. Но с ней я не знаком. А что такое?
– О, она… Это – великий человек. Она – проповедница.
– С каких это пор ты ударился в религию? Ты – и, как я понимаю, твоя дочь.
Старший брат немного выпрямился, лицо стало строгим.
– Это – не религия. Это – путь к истине. И теперь, когда у меня не осталось никаких обязанностей перед обществом – ну, теперь, когда я больше не ликвидатор, – я рад буду посвятить свою жизнь этому пути. Неважно, следовать ли ему, либо даже кого-то учить…
Арман в немом изумлении посмотрел на брата. У него в голове мелькнула мысль: «Ну конечно, он лишился дела, которым привык жить, и теперь мается дурью. Что ж, религия – не самое худшее увлечение, хотя ему, наверное, стоило бы заняться собственным образованием».
Наверное, во взгляде Руина мелькнуло что-то напоминающее насмешку, потому что Мэл поджал губы. У него на лице было написано: «Ты ничего не знаешь об этом, так и нечего корчить из себя знатока».
