– Что случилось, Мэл? – А в голове мелькнуло – неужто он тоже побеседовал с Морганой и тоже получил серьезный «отлуп»!
– Я только что узнал… Я не знал об этом раньше, иначе вернулся бы в Центр, я не позволил бы этому случиться…
– Что стряслось?
– Виргина… Виргину сегодня казнили.
– Не понимаю, – сердце Руина отпустило. Никто из близких не погиб – это главное. – Объясни обстоятельно.
– Сегодня в Центре казнили Виргину Айнар.
– По какому обвинению?
– По обвинению в попытке захвата власти. Это бред собачий, она ничего подобного не делала, и даже не думала делать – я знаю! Но в обвинительном заключении говорилось о том, что Виргина психологически и псионически подчиняла себе людей, с которыми общалась, и тем самым подготавливала захват власти. Но надо знать ее, чтоб понять, насколько бредовое обвинение на нее повесили!
– Постой. Что значит казнили? Отправили на Звездные каторги?
– Нет! Казнили!
Ошеломленный Руин сделал шаг назад и едва не упал, запнувшись о тахту.
– Но в Центре же нет смертной казни.
– Теперь есть, как видишь.
– Невозможно. Это переворот в законодательстве. Собственно говоря, его нарушение. Не Эндо же сам это придумал.
– Ты прав, не он. Идея принадлежала Накамура.
– Эдано? Вот как. – Руин задумался. – Любопытно, зачем ему понадобилось компрометировать Эндо. Разве что на проигранное пари обиделся.
– Пари тут ни при чем. В основном обвинение строилось на показаниях одного из его потомков. Именно он и наговорил о Виргине гадостей. Если принять все всерьез, то можно действительно потерять голову. Но Кусэмоно все наврал.
– Все?
– Ну… Скажем так, на каждый факт можно взглянуть с одной стороны, а можно – с другой. Если человек проповедует свою… свою веру, и ему многие верят, можно ли сказать, что он стремится к власти?
– Можно. На этом принципе построены все секты.
– Айнар не сектантка! Не глава секты! Что ты такое говоришь?! Ты не знал ее! Она была очень светлым человеком, она никого не учила ненавидеть или пресмыкаться – только любить.
Руин долго смотрел на брата, разгоряченного и растерянного. Таким растерянным Мэл давно уже не был. Несмотря на свои «шкафоподобные габариты», он сейчас больше напоминал маленького ребенка, выпустившего материнскую руку и не сумевшего найти ее вновь. Бывший ликвидатор смотрел себе под ноги с таким выражением, какое появляется у обреченного, хотя и еще способного бежать оленя. У Мэлокайна лишь однажды было такое – когда он узнал, что вместо него ликвидатором будет дочь.
Его брат был куда спокойнее – Виргины он не знал. Его куда больше интересовала политическая ситуация в Центре, которая вот-вот могла измениться.
– Да уж, думаю, для Эндо это так просто не пройдет, не стоило ему этого делать.
– И это все? Все, что ты можешь сказать?
– А что тут еще скажешь. Мертвую не воскресишь.
Мэлокайн посмотрел на брата больными глазами и ничего больше не сказал.
Он стал молчалив и задумчив, по вечерам, возвращаясь в убежище, почти ничего не говорил – сразу ложился спать. А Руина тем временем начало томить беспокойство. Излишне было думать, что он забыл о своем сыне, и ему было все равно, когда именно он сможет получить его назад. Арман ни на миг не забывал об одной из двух главных целей – вернуть своего отпрыска домой.
Гремлины ничего не смогли сообщить Мэлу о его маленьком племяннике, хотя он велел им подбирать даже самые незначительные крохи информации. Из этого правитель Провала сделал вывод, что разговоры о Рэйнаре – должны же они были хоть когда-то вестись – велись в изолированном магически зале совета, и исключительно на закрытых собраниях – в это время там не присутствовала никакая обслуга, хоть волшебная, хоть человеческая.
Значит, именно там надо было расположить прослушивающее устройство.
Когда у Руина сформировался план, как именно это можно было бы устроить, он находился в убежище один – Тайрон отправился проведать, как обстоят дела в Провале, и нельзя ли будет при необходимости получить оттуда помощь, Мэлокайн где-то общался со своими гремлинами. Арман сдернул свой плащ с полки, на которой в строгом порядке были разложены все его артефакты, несколько мгновений разглядывал их и, поколебавшись, решительно вернул плащ на место, ничего не взяв. Сконцентрировался, выбрал метку и бегло повторил на память сложную структуру телепортационного заклинания.
Это не был телепорт в строгом смысле этого слова, он не создавал ни перехода из одной точки пространства в другую, не ставил визуальный или ощущаемый контур – это был совершенный путем довольно сложных чар прокол ткани Вселенной, на миг сблизивший две точки пространства и сделавший их единым целым. Почувствовать подобное перемещение можно было лишь в том случае, если специально ждать и искать, внимания на себя он не обращал. Через долю секунды он оказался в довольно узком полутемном коридоре, где у самого пола один из послушных Мэлу гремлинов расположил метку, и тут же отступил в тень.
Он скрестил руки, и формулу не проговорил, а выразил жестами. Чары окутали его плащом, сделав невидимым для взглядов и частично для магии. Через несколько мгновений в коридоре появились люди, но никто из них не обратил внимания на Руина. Мимо прошли сперва трое высоких плечистых ребят в черной форме боевиков, потом двое в длинных балахонах. Арман, изучавший Орден очень долго, уже знал, что в балахонах здесь ходят орденцы-маги. Ни один из них не заинтересовался тем углом, в котором стоял непрошеный гость, из чего тот сделал вывод – чары работают как надо.
Он вызвал в памяти план замка, в котором он сейчас находился, и медленно двинулся по коридору в сторону залы совета. То и дело приходилось таиться в углу или у самой стены, мимо проходили люди; чаще всего это была обслуга, но иногда и чародеи. Ему не пришлось идти слишком далеко – меток здесь гремлины понатыкали в изобилии, можно было выбирать, и он хорошо выбрал.
У дверей в залу он простоял долго, выжидая удобный момент, но в конце концов сумел просочиться внутрь. Залу заливал солнечный свет, врывавшийся в десяток сводчатых окон, столы располагались почти замкнутым кругом, середина оставлена свободной, и Руин быстро понял, вернее, почувствовал, почему так. Он ощутил дуновение силы на лице, и догадался – под этой залой расположена заклинательная зала, а еще ниже – магический источник. Видимо, хозяин замка все продумал. Можно было поспорить, что и личные его покои располагаются где-то рядом.
Арман старательно огибал и кресла, и женщин, натиравших в зале пол. Он двигался медленно и беззвучно, чтоб не обратить на себя внимания, и, в конце концов, вполне благополучно добрался до самого роскошного кресла во главе центрального стола, нагнулся и прикрепил под сиденье кресла магическое устройство, рассчитанное на самое примитивное прослушивание. В исполненном магической энергии воздухе ни один, даже самый хороший маг, не почувствовал бы неладного, если бы не стал искать целенаправленно.
