Они обменивались секретными посланиями со времени ее приезда в Каристос, однако Зорион не написал ни строчки об интересующем Исобель вопросе, а только рассказывал о торговле и коммерции.
— Семья капитана получила выплату по смерти, ее передал сам лорд Квинсел. Щедро, но не настолько, чтобы вызывать подозрения.
Это Флёрделис знала и сама и теперь ждала подробностей.
— После того как я получил твое послание, я разослал письма всем агентам в малых и больших портах, однако никто не упомянул, что видел «Гордость».
— Чего и следовало ожидать.
— Судя по всему, корабль стал жертвой ужасного шторма, проклятия всех моряков в это время года.
— Однако ты все равно в это не веришь. — Присутствие здесь Зориона говорило само за себя. За последние несколько месяцев Исобель постаралась отодвинуть тревоги на задний план, сосредоточившись на миссии и реальной опасности, угрожавшей ей. Теперь все ее сомнения выступили с новой силой. — Шторм был силен, и я видела повреждения корабля собственными глазами. Фок-мачта треснула, и было сомнительно, чтобы она продержалась долго, именно поэтому капитан Толлен приказал высадить меня на берег, — добавила девушка.
— Тем не менее, что вы делали у Крутого Изгиба? Тебя ведь там оставили, если я не ошибаюсь?
— Они называют это место остров Тксомина. На дальней стороне находится маяк. Думаю, вряд ли Толлен знал, к какому месту нас забросило, а уж тем более про маяк.
Крутой Изгиб представлял собой цепь мелких островков, простирающихся полукругом к северу, как бы ограничивая Икарийскую империю. Большая часть из них даже не была заселена, а некоторые оказались настолько плоскими, что во время шторма волны полностью их поглощали. Вряд ли подобные места могли обеспечить безопасное пристанище.
— Целой жизни не хватит, чтобы шторм умудрился забросить корабль настолько далеко от курса, чтобы потом вдруг он очутился у Крутого Изгиба.
— Курс действительно показался мне странным, однако Голлен сказал, что следует по обходному пути, чтобы избежать глубоководья, где образуются самые сильные штормы.
— Мне это все не нравится, — не унимался Зорион. — v-лишком много странных событий. Во-первых, полная неудача, во-вторых, столь необычное совпадение, а в-третьих...
— А в-третьих, тайный сговор, — закончила Исобель.
— Нельзя, чтобы ситуация выходила из-под контроля.
— Это был не мой корабль.
— Но твоя жизнь. И твоя миссия. Девушка кивнула, принимая укор.
— Как бы ты поступила, если бы попала в подобный шторм еще раз?
— Я бы приняла командование на себя.
— Умница, — похвалил воспитанницу капитан, будто она до сих пор проходила стажировку на его корабле и только что продемонстрировала удивительный маневр. — Тильда снесла бы мне голову, случись что с тобой.
— Моя тетя мертва вот уже пять лет.
— Уверен, ее бы это не остановило. У нее свои методы...
Зорион попытался рассмеяться, но смех оказался пустым. Несмотря на то что прошло уже много лет, печаль не утихала. Тильде не было и пятидесяти, когда она умерла, безмерное жизнелюбие не справилось с лихорадкой, которая убила ее и половину команды буквально за несколько дней.
Именно тетя настояла, чтобы морской волк возглавил корабль, подаренный любимой племяннице. Опыт Зориона составлял идеальное соотношение с отсутствием такового у девочки, к тому же, перестав быть его хозяйкой, Тильда могла сделать моряка своим любовником.
Тильда всегда умудрялась обратить в преимущество любую ситуацию. И капитан с огромным энтузиазмом следовал любому ее плану, заставлял остальных служить бывшей хозяйке, а если удача приносила обоих в один порт, то доставлять возлюбленной наслаждение.
Тем не менее, Зорион до сих пор не мог смириться с мыслью, что, останься он тогда старшим капитаном на корабле Тильды, то сделал бы все возможное, чтобы предотвратить ее смерть. Будь Зорион там за главного, тете не пришлось бы прокладывать новый маршрут. А если бы судьба все равно завела их в проклятое место, Зориан был бы начеку, наверняка распознал бы признаки болезни вовремя и покинул порт до того, как его опечатают.
Никакая логика не могла прогнать чувства вины, и Исобель даже не пыталась.
— Ты играешь в опасные игры, — сказал капитан.
— Когда я уезжала, то прекрасно понимала, насколько все рискованно. Скажи мне хоть что-то, чего я не знаю. — Заново разбередившаяся рана причиняла боль, и ее слова прозвучали намного жестче, чем предполагалось.
— Шарлот — не единственный дом, заработавший деньги на смуте. В купеческом совете сплошной раздор. Никто не в курсе, какие фракции поднимутся на волне триумфа, а уж тем более кто там, что затевает друг против друга.
Внешне все торговое сообщество выглядело как единое целое, однако между собой дома пререкались и сражались за любое преимущество, даже если их состояния и уменьшались. На востоке армии Видруна угрожали свободным портам, которые всегда с нетерпением ждали приезда кораблей Федерации, а на западе Икарийская империя только и думала, как расширить сферы влияния. А там, где правят ика-риицы, их корабли получают выгоду, а купцам Седдона придется собирать крохи с барского стола.
Тем не менее, если ты смел, еще оставался шанс сколотить состояние, что Исобель и доказала своим стремительным взлетом. И в то же время никто не станет оспаривать, что богатства и роскоши вокруг поубавилось, поэтому дома купцов намного больше интересовались борьбой друг с другом, нежели развитием и получением новой прибыли.
В то время как большинство торгового сообщества санкционировало секретную миссию Флёрделис, нашлись и противники предложенной тактики. И даже среди тех, кто голосовал за нее... В общем, все больше лелеяли надежду на провал, чем на успех.
У седдонийки росла уверенность, что по крайней мере один человек не стал дожидаться ее провала, а подкупил капитана Толлена, чтобы обеспечить надлежаще трагическую судьбу новопровозглашенным торговым связям с Икарией.
Вся ироничность ситуации заключалась в том, что скорее всего Толлен попался в собственную ловушку — ведь Исобель выжила, а он, по всей видимости, нет.
— Судя по всему, дом Флёрделис отдалится от тебя. В скором времени ты наверняка получишь письмо от отца либо от его агента.
Исобель с трудом проглотила комок в горле.
— Дела настолько плохи?
— Скорее не настолько хороши. Тебе стоит быть осторожнее.
— Я приму все необходимые меры, — сказала она. — Но корабль, который никогда не покидает гавани, не более чем глыба гниющей древесины. Волков бояться — в лес не ходить.
— В тихом омуте черти водятся. Так любила говорить Тильда.
Девушка восприняла слова капитана как предостережение. Зорион не любил политики и совершенно не одобрял увлечение ею Исобель. Сам он предпочел бы плавать по неизвестным водам на протекающем корабле с бунтующей командой, чем управлять вероломными стаями конкурирующих домов.
