— За последние недели мы обыскали город, но не нашли следов заговора, а только горстку недовольных. Если вас интересует мое скромное мнение, считаю, что когда Петрелис закончит расследование, то не найдет ничего, что связало бы Флавиана с конспиративной деятельностью.
Нерисса не знала, выдает ли Бенедикт желаемое за действительное, либо просто боится быть вестником дурных вестей, но за последние недели город наводнило не простое волнение. Так же как отравленный колодец можно узнать по присутствию мертвых животных, так и восстание проявлялось вспышками насилия, сначала затрагивавших простолюдинов, а потом подобравшимся и к аристократам.
Смысла расспрашивать человека, который только передавал новости, не было, поэтому императрица отпустила Бенедикта с приказом отчитаться сразу же, как только появится новая информация.
Жар города проникал даже в глубину мраморных стен дворца, и Нерисса чувствовала, как на лбу выступили капельки пота. Коротким окликом она позвала рабов с массивными опахалами, чтобы в комнатах появился легкий ветерок, но и их усилия не сделали обстановку терпимой.
Каристос летом — место варварское; палящее солнце загоняло днем жителей в дома, а в бедных районах периодически вспыхивала лихорадка. Любой, кто мог позволить себе уехать на летные месяцы в деревню, чтобы избежать жары и болезней, считался счастливчиком. У самой Нериссы имелось несколько домов в сельской местности, начиная с грандиозного дворца, который Аитор построил на острове Элуктрири, и заканчивая скромным поместьем возле Сарны, которое могло вместить около пятидесяти домочадцев и их слуг. Но беспорядки в городе заставили правительницу остаться в Каристосе, а когда императрица остается, остаются и придворные.
Нерисса уговаривала леди Зению уехать, отправиться в Сарну ради здоровья детей, однако та предпочла остаться, и преданность стоила ей жизни.
Враги зашли слишком далеко. До сих пор правительница сдерживала порывы, но с этой минуты она будет безжалостна в охоте за противниками. Возможно, Бенедикт и его хозяин Петрелис избегали использовать слово «заговор», но Нерисса не станет колебаться. Она даже не станет дожидаться веских доказательств.
Люди, в данный момент находящиеся под наблюдением императорских шпионов, будут подвержены допросам. Начнут с обычной процедуры, но, если необходимо, правительница не побоится прибегнуть и к более жестким способам. И леди Исобель появится здесь в ближайшее время. Свидетельств против нее нет, тем не менее не слишком ли много у нее случайных встреч с теми, кто под подозрением. С Флёрделис придется обращаться с осторожностью, поскольку она все еще официальный торговый представитель. К тому же седдонийка — женщина практичная, привыкшая просчитывать все шансы. Краткого экскурса в комнату пыток должно быть достаточно, чтобы воззвать к ее здравому смыслу и попросить поделиться информацией, которой она, возможно, владеет.
Мысли Нериссы прервали новости о прибытии брата Никоса, который просил об аудиенции. Интерес возрос, когда она услышала, что советник приехал не один. Не случайно настоятель появился во дворе, и пока императрица направлялась к приемной, она рассуждала, что за информацией хочет поделиться старик.
Открыв двери вестибюля, охранники заняли места по обе стороны проема.
Как только правительница вошла в комнату, Никос вскочил и тут же опустился на одно колено.
— Ваше милостивое императорское величество, простите, что вторгся к вам в минуты горя, — начал он.
— Встаньте, — приказала Нерисса. — Думаю, у вас были веские причины появиться здесь.
Слова предназначались Никосу, но взгляд был прикован ко второму человеку в комнате. В нарушение правил он не поклонился, только резко кивнул, поднес руки к лицу и снял капюшон.
Челюсть императрицы отвисла.
— Императрица, — проговорил незнакомец.
— Что здесь происходит? Ты поклялся мне, что он мертв?
Никос низко опустил голову, в жесте раскаяния.
— Кажется, нас обоих обманули.
Это не просто ошибка. Настоятель заверил Нериссу, что принц Аюций мертв, что он лично удостоверился в его смерти и последующем торопливом погребении.
Она открыла рот, чтобы вызвать охрану, но Люций быстро заговорил первым:
— Разве вам не хочется послушать, зачем я здесь?
— Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, как только Низам закончит с тобой.
Принц с трудом проглотил комок в горле, но это было единственным внешним проявлением волнения. Лицо оставалось спокойным, не выдавая ни намека на эмоции. Императрица рассматривала гостя, удивляясь изменениям, которые принесли годы. Она помнила молодого мужчину, чьи черты лица еще не покинула округлость молодости, мужчину, которого не покидало раздражение, в то время как этот человек держался с редким достоинством, а пристальный взгляд и заостренные черты лица лишь усиливали впечатление решительности и ума.
— Как долго Никос является твоим союзником, замышляя, темные делишки у меня за спиной?
Принц Люций покачал головой.
— Ученые Братья согласились привести меня сюда, и ничего больше. Я убедил их, что мне нужно поговорить с императрицей.
— А что нам обсуждать? По-моему, все сказано много лет назад, когда ты поднял против меня мятеж.
— Я пришел молить о помощи.
— Моей помощи? — рассмеялась Нерисса. Неужели за годы, проведенные в ссылке, племянник поумнел? — Единственная поддержка, которую я могу тебе оказать, быстрая смерть.
И то слишком щедрое предложение. Люций заработал медленную, мучительную смерть предателя за мятеж шестилетней давности, а недавние волнения отнюдь не смягчили отношения к нему.
— Я пришел сюда как человек, любивший леди Зению, и мне дурно смотреть на насилие, которое совершается от моего имени. Я пришел вас просить о помощи, чтобы положить конец этому безумству, пока не погиб кто-нибудь еще.
Императрица помнила то лето, когда принц влюбился в Зению и следовал за каждым ее шагом, а та была бесконечно терпелива по отношению к самому молодому из поклонников. Но это произошло свыше пятнадцати лет назад, и вряд ли можно принимать юношеское увлечение за причину, по которой предатель появился во дворце и решил искать встречи с ней, больше всего желавшей его смерти.
Особенно здесь, в месте сосредоточения императорской власти. Стоит Нериссе повысить голос, и негодяя схватят и отведут в пыточную камеру. В таких поступках смысла нет, а она — не любительница загадок.
— Флавиан один из ваших? — спросила Нерисса. Люций поморщился.
— Флавиан — один из заговорщиков, недовольный вашим правлением, но он не действовал от моего имени. Я не отдавал приказов.
— Я убедил принца приехать сюда, чтобы передать имена конспираторов в обмен на ваше милосердие, — вклинился в разговор брат Никос.
Возможно, слишком глупо рассчитывать на снисхождение правительницы, но Никосу виднее. Передав Люция в руки императрицы, монах снимал с себя вину за совершенную прежде ошибку.
