Эпилог
Лето заканчивалось. По мере приближения осени казни и пытки продолжались. Когда предателя приговаривали к смерти, Джосана приводили к императрице, ставили по ее правую руку и заставляли произносить хвалебные речи в честь правительницы. Подобное повторение уже не поражало монаха. Как раз наоборот, новое убийство только усиливало чувство гнева и беспомощности. Если именно этот кошмар подразумевается под властью и правлением, то Лю-ций просто глупец, пытавшийся пробраться к трону.
Первой была дама Аканта. Как женщине дворянской крови, ей даровали привилегию умереть быстрой, закрытой от людских глаз смертью, на которой присутствовали только Джосан, сама Нерисса и две дюжины придворных. Следующим шел Ренато. Но его казнь состоялась публично на главной площади позади дворца, где собрались тысячи праздных зрителей. Проходили недели, и со временем решались судьбы заговорщиков и их пособников.
Большинство арестованных той ночью подвергли экзекуции. В некоторых случаях для острастки казнили и членов семьи предателей, а иногда просто отбирали титул и лишали собственности. Сальвадора, близкого наперсника императрицы и ее отца, нашли мертвым в тюремной камере. Возможно, старческое тело не вынесло нагрузки заключения, но, вероятнее всего, ему позволили принять яд.
Когда-то Джосан постарался избавиться от ворчливого старикана, однако слишком поздно понял, что недооценил его. Оказалось, что пока Сальвадор поддерживал претензию Люция на престол, он в то же время обвинял принца в провале восстания и в смертях многих людей, который старик считал друзьями. Когда дама Аканта поделилась новостью, что потенциальный претендент на трон находится на отдаленном маяке, советник первым догадался, что этим человеком на самом деле может быть Люций, и послал убийц, чтобы избавиться от него.
Однако, по иронии судьбы, именно эта попытка убийства привела принца назад в столицу, хотя маловероятно, что Сальвадор осознавал, какую машину он сам запустил в движение.
Старик не поддержал попытку Люция поднять новое восстание, но и не сообщил Нериссе о заговоре против нее. Таким образом, императрица выразила остатки своей привязанности, которую когда-то испытывала к советнику, позволением выпить яд.
Насколько было известно Джосану, Майлза не схватили, хотя тот был простолюдином, и вряд ли императрице потребовалось бы присутствие Джосана на казни. Леди Исобель удалось вырваться на свободу. А Септимус-младший успел спастись на собственном корабле, когда узнал о предательстве отца. Посла Хардуина выслали из страны за то, что не смог проконтролировать свою подопечную. На его место уже назначили нового представителя Седдона. Также Федерация принесла извинения за действия своей неподконтрольной подопечной, и на ближайшее будущее Нерисса склонилась принять объяснения. У нее и так было предостаточно врагов в пределах государства, чтобы обзаводиться еще одним за его пределами.
Брат Никос однажды зашел к Джосану по просьбе императрицы. Им даже нечего было сказать друг другу. Все важные темы обсудить невозможно, слишком опасно, так как за комнатами Джосана следили денно и нощно. И все же визит оказался полезным. Монах убедил главу ордена поставлять ему манускрипты из библиотеки коллегии.
Каждую неделю раб приносил новые свитки и забирал прочитанные. Единственное средство не умереть от скуки. Большую часть времени Джосан проводил в своей комнате во дворце, покидать которую можно только, когда наступало время прогулки, либо же, когда его вызывала императрица.
На его жизнь уже дважды покушались. Сначала пытались отравить, однако доза яда оказалась недостаточной, и в результате брат провел сутки в лихорадке и агонии. Вторая попытка была менее искусной: слуга ударил Джосана ножом во время прогулки в саду. Если бы садовник знал, как правильно держать кинжал, то нападение удалось бы, но первый удар всего-навсего слега расцарапал кожу. Охранники, сопровождавшие монаха повсюду, не дали ударить еще раз.
Посетители редко когда навещали его, только если правительница отдавала приказы. Приходил принц Антор, но только осмотрел комнаты и ушел, не разговаривая. Заглядывали еще какие-то люди — никого из них брат не знал. Его называли Люцием и разговаривали о пустяках: пьесах, которые он никогда не посмотрит, и о людях, о которых он никогда не слышал. Когда все темы для разговоров исчерпывались, разговор переходил на погоду и урожай. В таких случаях Джосан думал, что одиночество на маяке предпочтительнее встреч с лицемерными незнакомцами.
Все называли его Люцием, и только императрица принцем. Никто не вспоминал его настоящего имени и не напоминал о том, кем он когда-то был. Интересно, через сколько времени монах начнет принимать это имя как собственное.
Что касается самого принца, то ничего не напоминало о его присутствии после ночи ареста. Возможно, душа заставила себя уйти, и Люция больше не стало.
Хотя есть вероятность, что его дух по-прежнему удерживается в ловушке тела Джосана и дремлет, как и раньше, в ожидании своего часа. Что же нужно сделать, чтобы снова его воскресить?
Даже если бы брат знал, как вызвать принца, он не был уверен, что хочет этого. И не из-за эгоизма, хотя подобное поведение может быть рассмотрено как попытка завладеть телом, которое Люций по праву считал своим. Просто брат сомневался, стоит ли перекладывать собственные проблемы на другого. Счастье, что принц не видел смертей друзей, поддерживавших восстание. Присутствие» на казнях свело бы его с ума. Джосан посильнее духом. Его силы духа достанет для них двоих.
Монах не настолько глуп, чтобы сидеть и размышлять о судьбе, которая ожидала его в будущем. Еще два года назад он жил на маяке на острове, и все помыслы направлял на выживание после сильных штормов. В прошлом году пришлось стать изгнанником и бороться за жизнь и душевное здоровье, потому что тогда он считал себя на грани безумия. Теперь ему предназначена судьба пленного члена королевской семьи, и возможно, именно этот отрезок времени окажется самым большим испытанием.
Тем не менее Джосан перенесет все. Если он и научился чему-то за последние годы, так это живучести. Каждый новый день — триумф над всеми, кто пытался его уничтожить.
Монах отказывался верить, что пришел конец. Как раз наоборот, все только начинается.
