Отдавая должное зиме, девушка надела мягкий шерстяной плащ поверх хитона, который едва прикрывал щиколотки. На ножках были чулки столь тонкие, что ни одна морщинка и складка не портила идеального вида. Хоть из украшений на ней красовалась лишь нитка жемчуга, вплетенная в волосы и удерживающая чепец, все понимали, что она отменного качества.
Короче говоря, внешность леди Исобель могла внушать только безграничное уважение, как, допустим, к жене торговца или мелкого бюрократа. Но она не относилась ни к первым, ни ко вторым, и именно здесь находился источник душевного волнения посла Хардуина.
— Суровые испытания утомляли меня несколько недель назад, — заметила леди Исобель. — С тех пор я пережила не больше трудностей, чем обычный путешественник. В итоге я потеряла много времени, и больше не намереваюсь терять ни минуты.
— Конечно, конечно.
Выиграв небольшую перепалку, Исобель уселась, и послол последовал ее примеру. Поскольку час был ранний, слуга принес поднос с ореховым печеньем и хрустальные стаканы, наполненные типией, смесью фруктовых соков и белого вина. Исобель из вежливости сделала глоток и с трудом подавила гримасу — питье оказалось приторно сладким.
Она скучала по многим вещам в Икарии, но типия явно не входила в этот список. Воспользовавшись тем, что Хардуин отвлекся на исполнение всех ритуалов гостеприимства, девушка решила повнимательнее его рассмотреть. Посол мало изменился за последние пять лет. По-прежнему величавый, с седой шевелюрой, вернее, с тем, что от нее осталось, Хардуин занимал эту должность вот уже две дюжины лет и, по общим отзывам, хорошо справлялся с работой.
Когда Исобель впервые познакомилась с ним, она была всего лишь новичком в придворных играх. Хардуин имел большую власть, а ей, зеленой, не терпелось произвести впечатление и подлизаться.
Теперь расположение сил поменялось. Он остался послом, а Исобель вернулась в Икарию как торговый представитель, что, как ни смотри, по чину выше. Даже икарийцы, которым не присуща восприимчивость к культурам, отличным от их собственной, прекрасно знали, что посол Седдона всего лишь номинальная величина. Да, он решал правительственные вопросы. Необходимая должность, ничего не скажешь, но едва ли ключевая и уж тем более несравнима с важностью торговых представителей. Для Федерации торговля всегда играла первую скрипку. Правительства восходили и свергались, однако проницательный и осмотрительный купец мог пережить их все.
Не в первый раз Исобель задумалась, какую роль Хардуин сыграл в ее последней неудаче.
— Есть какие-нибудь новости о «Гордости Седдона»?
— Ничего, — покачал головой посол. — Как только я получил ваше сообщение, я разослал письма во все порты побережья, однако никто не видел корабль. Боюсь, вы оказались правы, судно затерялось в морях.
— Печальная потеря. Уверена, капитан Толлен сделал все возможное, чтобы спасти судно и команду. Я проинформирую гильдию и попрошу, чтобы его семье выплатили достойную компенсацию.
— Я уже написал в Седдон... Хотя письмо лично от вас будет высоко цениться семьей погибшего, — добавил он.
Малая толика того, что могла сделать Исобель. Несмотря ни на что, она не сомневалась: капитан Толлен старался изо всех сил. Девушка провела достаточно времени в море, чтобы знать: «Гордость Седдона» — отличный корабль, а капитан — человек, уважаемый командой. Чтобы выжить в шторме, который застиг их в пути, и направить судно к земле, нужно обладать отменным мастерством. Своим спасением она обязана именно Толлену и его настойчивости, поскольку он смог убедить ее, что лучше высадиться и переждать бурю на острове, чем оставаться на борту и рисковать жизнью.
Однако Исобель задавалась вопросом: чьим приказам подчинялся капитан? Курс, которому они следовали, казался необычным, но объяснимым. Что-то вроде «необходимо избежать опасностей осенних штормов». В тот момент она не стала спорить. «Гордость» принадлежала Федерации, ее построили, чтобы перевозить важных пассажиров с комфортом, в то время как сама Исобель была больше знакома с быстрыми торговыми суднами. К тому же Толлен — прежде всего капитан правительства, а не купец. Она не имела права вмешиваться в управление кораблем.
Тем не менее седдонийку не оставляла мысль, что все приказы Толлена направлялись на то, чтобы задержать ее прибытие в Каристос на наибольший срок. Возможно, капитан оставил их тогда на острове вовсе не из-за беспокойства за ее безопасность. И если бы после высадки с Исобель случилось какое-нибудь несчастье, в этом не было бы вины Федерации и капитана.
И все-таки где он? Неужели тело покоится на дне морском вместе с остатками корабля? Или же «Гордость» пришвартовалась в гавани далекого иностранного государства, где ее шпангоуты перекрасили, а необычную золотую фигуру на носу заменили простым деревянным столбом?
Конечно, жаль, что у Исобель не было возможности приехать к послу Хардуину без предупреждения, чтобы первой увидеть реакцию. Ведь даже самый опытный дипломат не может постоянно держать себя в руках, тем более в момент шока. Хотя в этой линии поведения есть свои недостатки. Хардуин понял бы, что представитель в курсе, что именно он приложил руку к ее злоключениям. Нет уж, пускай считает, что ему по-прежнему доверяют и надеются на поддержку в ответ. Тем временем Исобель проведет собственное расследование.
Она сделала еще один глоток типии.
— Насколько вы понимаете, все мои личные вещи исчезли вместе с «Гордостью». У меня не было времени собирать что-либо помимо документов и нескольких ружей.
В трюмах судна находились сундуки с монетами для подкупа чиновников, образцы новейших и самых редких товаров, которыми предполагалось прельстить купцов Икарии. И конечно, оружие: острые кинжалы и короткие изогнутые мечи, произведенные в Видране, пользующиеся популярностью у наемников по обе стороны Великого моря. Не говоря уж о гардеробе, достойного второй леди Торговой миссии в Икарии от Федерации Седдона.
— В этом городе много отличных швей. Сегодня же пошлю жену за портнихой.
— Я сделаю полный подсчет того, что потеряно, чтобы вы смогли отчитаться за расходы.
При этих словах Хардуин моргнул, однако протестовать не стал. Исобель уже приготовилась спорить из-за возмещения денег за одежду, поскольку стоимость нового гардероба могла варьироваться от «просто дорого» до «непомерно дорого», однако факт, что посол даже не протестовал, мог служить доказательством его причастности к неприятностям седдонийки, а может, и чувства вины. Хотя, вероятно, теперь он просто понимал, кто влиятельнее и сильнее.
Боже упаси, у леди не было никакого намерения обанкротить посольство. Она имела несколько кредитов, на которые можно положиться, включая кредиты собственной купеческой гильдии и своего дома, которыми в случае необходимости Исобель имела право воспользоваться. Однако не имеет смысла тратить фонды дома Флёрделис, когда Федерация ей все оплатит. Она позволит Хардуину возместить товары, необходимые для миссии, а также обеспечить ее основным гардеробом для появления при дворе. Собственные средства можно потратить на предметы роскоши и какие-нибудь излишества, а также на покупки, которые необходимо сделать под покровом секретности.
