Осеннее утро было прозрачным и холодным, каменные плиты внутреннего двора покрылись инеем. Парнишка, обычно коловший дрова, взобрался на телегу и сидел там, зябко ежась и грея руки под мышками. Поначалу Девлин тоже замерз, но постепенно его мышцы разогрелись, и он даже скинул куртку.
Ритмичная работа позволяла мыслям свободно течь. Расписка. Меркей прислал ему расписку торговца. Новая волна гнева захлестнула Девлина, и он с такой силой вогнал топор в полено, что тот воткнулся в колоду. Вытащив топор, Девлин заставил себя успокоиться и продолжил колоть дрова.
Он не ожидал, что Меркей пришлет ему весточку. Его друг, как и все остальные, считал, что для Девлина все кончено. В глазах кейрийцев Девлин уже мертвец. И все же Меркей прислал ему расписку. Девять стилизованных колец и эмблема наковальни. В письме не было ни слова, но Девлин и без того все понял. Все девять золотых монет благополучно доставлены в Дункейр. Девлин исполнил свой долг.
Но как Меркей узнал, где найти его? Скорее всего, несмотря на предупреждение Девлина, кто-нибудь из торговцев шерстью все-таки проболтался. Девлин знал, что полагаться на таких людей не стоит, но тогда не особенно беспокоился. Он не сомневался, что давно будет лежать в могиле к тому времени, когда Меркей получит деньги и станет гадать, кто их послал.
Надежды Девлина не оправдались. Наступила осень; с того дня, как он появился в Кингсхольме, прошло четыре месяца. Трижды он стоял на пороге смерти, но ему по-прежнему везло. Владыка Хаакон еще не готов принять его в своем царстве.
По спине Девлина пробежала дрожь, однако не холод был тому причиной, а мрачная мысль: что, если Владыка Смерти вообще не заберет его? Что, если он никогда не умрет, и судьбой ему уготована жалкая полужизнь? Такое наказание страшнее любой смерти…
Кто-то окликнул его, но Девлин, не оборачиваясь, взялся за последнее полено. Сзади позвали громче:
— Девлин!
Топор вошел в дерево, словно в масло, и еще две аккуратные чурки полетели на землю. Воткнув топор в колоду, Девлин повернулся.
Капитан Драккен с усмешкой смотрела на него. Мальчуган проворно слез с телеги и начал укладывать в нее дрова.
— Поленья чем-то тебя обидели? — спросила капитан.
— Я хотел размяться.
Только по нагруженной телеге Девлин понял, как долго колол дрова. С полчаса, не меньше, хотя солнце еще не разогнало серый предрассветный туман.
Капитан стражи была одета не в обычную форму, а в плотные гетры и куртку. На поясе у нее висел меч.
— Немного найдется любителей в такую рань выйти на холод, чтобы размяться, — сказала она. Потом ее глаза расширились от удивления. — Это же твой топор!
— Ну да.
— Но это ведь боевой топор, а не просто инструмент!
А, вот что ее возмутило. Многие воины считают свое оружие чуть ли не священным и относятся к нему с благоговейным почтением. Девлин был кузнецом, и подобные глупости его не заботили. В конце концов, оружие — такой же инструмент, как и прочие изделия из металла.
Девлин вытащил топор из колоды, достал из-за пояса кусок полотна и обтер лезвие. Проведя по нему пальцем, он не обнаружил ни единой зазубрины или царапины. Как он и ожидал, сталь была крепка.
— Самый обычный топор. Что еще им делать, как не колоть дрова?
Капитан Драккен покачала головой.
— Не понимаю… Ладно, мне пора. Мой напарник по тренировке не любит ждать.
— Если позволите, я пойду с вами. Стражники упражняются в стрельбе из лука?
— Конечно. У нас есть несколько тиров с мишенями недалеко от тренировочной площадки. Я покажу, мне по пути.
— Спасибо, — поблагодарил Девлин.
Зачехлив топор, он поднял с земли куртку, арбалет и колчан, которые взял с собой. Повернувшись к парнишке, сказал:
— Завтра в это же время. И привези побольше поленьев.
Глядя на топор в руке Девлина, капитан Драккен на ходу покачала головой.
— В Джорске топор — довольно распространенное оружие, но я не слыхала, что кейрийцы тоже используют его в бою.
— Почти никто в Дункейре и не считает его оружием, — подтвердил Девлин. Когда он ковал этот топор, то собирался вырубать могучие дубы, которые росли на Новых Землях, поэтому головку топора сделал вдвое больше обычной. Только человек, обладающий ростом и силой Девлина, мог удержать в руках такой тяжелый инструмент. Он с лихвой заплатил за свое тщеславие. Девлин никогда бы не подошел к наковальне, знай он, что его топор будет рубить не дерево, а живую плоть.
Он отогнал непрошеные мысли и сменил тему:
— Я учился стрельбе из лука. Кейрийские арбалеты меньше ваших луков, стрелы для них легче, зато точность выше.
Капитан Драккен замедлила шаг и с интересом посмотрела на собеседника.
— А зачем кузнецу учиться стрелять?
— Таков закон.
— Все кузнецы должны уметь стрелять из арбалета?.. Нет такого закона! — фыркнула капитан.
Ее слова озадачили Девлина, и он понял свою ошибку. Он позабыл, что она не из Дункейра.
— У нас так принято, — объяснил он. — В день получения имени каждый должен выбрать оружие и упражняться до тех пор, пока не сможет показать свое умение перед другими. Наши города защищают охранители порядка, а те, кто живет вдали от городов, в первый день месяца обязаны собираться в отряды ополченцев и проходить подготовку. От нее освобождены только калеки и те, кто отслужил семижды по семь лет.
— А все остальные проходят эту подготовку?
— Да, кроме слабых умом. Кое-кто выбирает меч, но большинство предпочитает копье или лук. В деревнях распространены луки из дерева, хотя у некоторых горожан стальные луки или арбалеты.
Сталь была в Дункейре большой редкостью и стоила очень дорого, потому что каждый драгоценный кусок железа ввозили из-за границы. Стальной топор и арбалет служили в Дункейре признаком состоятельности. Девлин, владевший и тем, и другим, тоже когда-то процветал.
Капитан Драккен снова покачала головой.
— Значит, все ваши люди обучены боевым навыкам. Это многое объясняет.
Неподготовленность и апатия жителей королевства поражали Девлина. С малых лет все кейрийцы знали, что в трудную минуту могут рассчитывать друг на друга. Они с детства приучались владеть оружием, чтобы достойно встретить любую угрозу. В Дункейре скримзалю никогда не удалось бы безнаказанно пожирать людей. Если бы кейрийские рыбаки сами не справились с чудовищем, то созвали бы своих родичей — и близких, и дальних — и одолели бы монстра сообща.
По сравнению с его народом джорскианцы казались покорными и вялыми. Они привыкли, что их должен защищать кто-то другой, будь то королевская стража, армия или Избранный. Но при всем том они создали могущественную империю…
