— Беван, сын Кормака и Агнеты, я помню о тебе.
Девлин сделал второй надрез, параллельный первому.
Перед ним встал образ девятилетнего Бевана, старшего из детей Кормака и больше всех похожего на отца. Беван так гордился, когда отец разрешил ему работать вместе с ним. Теперь Бевана тоже нет…
— Лисса, дочь моя, отрада моего сердца, дочь Керри, моей возлюбленной, я помню о тебе, — проговорил Девлин. Он заморгал, стараясь удержать слезы, и рука его лишь слегка дрогнула, когда он в третий раз провел лезвием по коже. Нельзя поддаваться горю. Не сейчас. Лисса была невинным младенцем… даром Богов. Он не заслужил этот дар, и Боги забрали его обратно.
— Керри, дочь Исабели и Дункана, Керри Гордая, Керри Смелая, Керри Неистовая, я помню о тебе в этот день, как и во все другие дни и ночи. — Девлин сделал последний надрез, и лезвие глубоко вошло в его плоть.
Засунув кинжал за пояс, он сжимал руку до тех пор, пока кровь из всех четырех надрезов не заполнила чашу до половины. Затем поставил чашу перед собой и склонился, коснувшись лбом земли. В этом положении он замер на несколько минут, а потом выпрямил спину.
— Знайте, что вы не забыты, и покойтесь с миром. Владыка Хаакон, призываю тебя в свидетели, эти четверо — невинны. Я и только я виновен в их гибели. По праву крови я беру на себя тяжесть их прегрешений. Все, что они не завершили в жизни, завершу я. Да будет так.
Девлин закончил молитву, и последние лучи солнца померкли за горизонтом.
Он перевязал кровоточащие порезы полоской от распоротого рукава, застегнул плащ и накинул на голову капюшон.
Холод от мерзлой земли пробирал его до самых костей. Слезы, которые он удерживал все это время, теперь катились по его щекам и, падая на плащ, превращались в льдинки. Девлин скорбел молча, ибо никакой звук не мог выразить глубину его горя.
* * *
— И мы встретимся сно-о-ва, — пропел Стивен, растягивая слова, и взял последний аккорд на лютне.
Наградой ему стали восторженные аплодисменты нескольких десятков стражников, свободных от дежурства, и их товарищей, собравшихся в павильоне, чтобы отметить Праздник Зимнего Солнцестояния.
Стивен улыбался, довольный, что принял приглашение гвардейцев. Его зазывали и в другие места, где публика была побогаче и повлиятельней, но после возвращения в город менестрель полюбил компанию стражников, да и они тепло относились к нему. Его баллады всегда вызывали у них бурный восторг. Петь для них — совсем не то, что выступать перед пресыщенными аристократами.
Стивен посмотрел налево — к нему присоединилась Дженна, игравшая на барабане, и скрипач Торнке, оба — стражники, но для музыкантов, игравших по случаю, — весьма одаренные.
— Ну что, сыграем «Сердце Зимы»? — подмигнул им юный менестрель, назвав популярный танец.
Торнке и Дженна кивнули. Стивен наиграл первые ноты мелодии, и музыканты подхватили ее.
Обводя глазами переполненный зал, юноша заметил, что через толпу кто-то пробирается, причем этот кто-то движется по направлению к нему. Танцующие расступились, и менестрель увидел, что они пропускают вперед капитана Драккен. У Стивена возникло нехорошее предчувствие.
Подойдя ближе, капитан Драккен поймала его взгляд и жестом подозвала к себе. Нагнувшись к уху Торнке, менестрель сказал:
— Играйте без меня, я скоро вернусь.
Стивен поставил лютню в угол и поднялся. Музыканты не останавливались — Торнке заиграл веселую деревенскую джигу. На отсутствие Стивена внимания не обратил почти никто.
Капитан Драккен отвела его в сторону. Громкая музыка не позволяла посторонним услышать, что она говорит.
— Ты видел Избранного?
— Его здесь нет.
— Он был здесь сегодня?
— Нет, — ответил Стивен, раздумывая, насколько откровенным следует быть с этой женщиной. — Но я и не ждал его.
— Ты знаешь, где он?
— Понятия не имею.
Капитан Драккен потерла подбородок. В глазах ее промелькнула тревога.
— Он улизнул от охранявшего его стражника почти шесть часов назад. Мои люди обыскали каждую пядь вокруг замка, но Избранного простыл и след.
— На вашем месте я бы не беспокоился.
Капитан Драккен горько усмехнулась.
— Тебе легко говорить. Не на тебя дважды покушались за последний месяц. Я имею в виду те две попытки покушения, о которых мне известно. Черт бы подрал этого упрямца! Ну почему он выбрал именно эту ночь для своих похождений? Половина Кингсхольма надралась в стельку, а вторая половина усердно пытается примкнуть к первой. Стражники рассредоточены по всему городу, чтобы хоть как-то поддержать порядок, и в это самое время он решает ускользнуть! — Капитан Драккен укоризненно покачала головой. — Мы и раньше, случалось, выпускали его из виду, но чтобы так надолго — еще ни разу. Боюсь, как бы не случилось чего плохого.
Она и вправду выглядела сильно обеспокоенной. Стивен заколебался. Если бы Девлин захотел, он сам сообщил бы ей о своих намерениях. Юноше казалось, что рассказать капитану Драккен о том, что ему известно, — значит предать дружбу. Ну а если смолчать, она поднимет на ноги всю королевскую стражу, и если Девлина найдут, это будет еще худшим предательством со стороны менестреля.
— Я знал, что Девлин не придет, потому что кейрийцы не отмечают Праздник Зимнего Солнцестояния. Сегодня у них очень важный день — День Поминовения, — объяснил Стивен.
— Поминовения чего или кого?
— Мертвых.
Глаза капитана расширились от изумления.
— Это он сказал тебе?
— Нет, он ничего мне не говорил. Но я немного знаком с традициями его народа. В этот день каждый кейриец оплакивает умерших родных и близких. Не ищите его, он сам вернется. Если кто и заслужил право провести этот день наедине со своей скорбью, то это Избранный.
Стивен собрался уходить, однако Драккен удержала его за рукав. Юноша неохотно обернулся.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — сурово спросила капитан королевской стражи.
Стивен спокойно выдержал ее взгляд.
— Ничего такого, чем бы я мог поделиться с вами. Повторяю, оставьте его в покое.
Не сводя глаз с лица менестреля, капитан Драккен медленно кивнула.
— Я подожду еще час после рассвета, — сказала она.
Стивен вернулся в зал и занял свое место на подмостках, но мысли его были далеки от музыки. Правильно ли он поступил? А что, если капитан Драккен права, и Девлин в самом деле попал в беду? Может, уговорив капитана подождать, Стивен, сам того не желая, навредил другу? Нужно верить в своего товарища, мысленно повторял менестрель. Девлин в состоянии постоять за себя. Он нарочно оставил в дураках охрану, потому что хотел побыть один. Это его право и обычай его народа.
