Девлин смирился со смертью… и все же прежде надо сделать еще кое-что. В схватке с котравами он понял, как много может человек, осознавший неизбежность своей гибели. Завтра жизнь Избранного оборвется, но если Боги будут милостивы к нему, он умрет не раньше, чем нанесет смертельный удар герцогу.
Девлин вернулся в комнату и приказал испуганным слугам принести горячей воды. Он смыл с себя дорожную грязь и сбрил многодневную щетину. На лице, отражавшемся в зеркале, застыло ледяное спокойствие. Девлин надел свою старую крестьянскую рубаху и обтрепанные штаны, вытащил меч из ножен и тщательно его осмотрел. Лезвие оказалось в порядке, без ржавчины и зазубрин, — впрочем, иного он и не ожидал увидеть. Как и все оружие Девлина, клинок был остро заточен. Не имело смысла точить лезвие дальше, как и отрабатывать новые удары в эти последние часы. Все равно ни Девлин, ни его меч не будут готовы к поединку лучше, чем сейчас.
Когда пришел Стивен, Девлин внимательно выслушал условия дуэли, но отклонил все попытки менестреля поговорить. Он видел, что друг переживает, однако ничем не мог его утешить. Такой поворот судьбы вызвал негодование товарищей Избранного, и они уже оплакивали его гибель, но сам Девлин не разделял их скорби. Он так долго искал смерти, что завтрашняя дуэль казалась ему последним шагом на длинном пути, цель которого была ему давно известна. Девлин не мог допустить, чтобы горе друзей подорвало его силы и отвлекло от исполнения задуманного. Ему понадобится вся воля, если он хочет забрать герцога Джерарда с собой в могилу.
Девлин спал крепко, без сновидений, и проснулся в тихий предрассветный час. В это утро он уделил особое внимание одежде: облачился в льняную сорочку, серые штаны и серебристо-серую шелковую рубашку — парадную форму Избранного. Поколебавшись, на палец левой руки надел перстень. Конечно, во время дуэли украшения только мешают, но если исход ее предопределен, то особого значения это не имеет. К тому же недурно напомнить герцогу и придворным, кто такой Девлин.
Стоя посередине комнаты, Девлин медленно повернулся и осмотрел себя со всех сторон. Его арбалет и колчан висели на стене. Рядом находился огромный топор, а под ним на полке — двойные запястные ножны и метательные ножи. Его одежда была аккуратно развешена в шкафу; в комоде лежали личные вещи: кое-какие инструменты для работы по металлу, точильный камень, кремень да с полдюжины карт, привезенных из походов. Не много же добра он накопил за год службы. Взгляд Девлина остановился на топоре. Что будет с остальными вещами — не важно, но топор — другое дело.
В дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Девлин.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Стивен.
— Пора, — сказал он. Его лицо осунулось, а глаза покраснели после бессонной ночи.
Девлин кивнул и надел пояс с пристегнутым к нему мечом.
— Я хочу, чтобы после того, как все кончится, ты оказал мне одну услугу.
— Я сделаю все, как ты скажешь, — ответил менестрель.
— После моей смерти уничтожь топор. Отнеси его к мастеру Тимо, кузнецу. Пусть он бросит топор в горнило и расплавит его в кусок металла.
— Но почему?
— Топор проклят.
Когда-то этот топор представлял собой вершину мастерства Девлина, был его гордостью. Но с той минуты, как он его выковал, проклятие легло и на топор, и на Девлина, предрешив судьбу обоих. Боги ли прокляли Девлина за то, что он отковал топор, или, наоборот, они прокляли оружие, созданное его руками, — уже не важно. Топор нужно уничтожить, чтобы бремя его грехов не перешло на другого человека.
Глаза Стивена расширились от изумления.
— Тогда зачем ты его держишь при себе?
— Он принадлежит мне, — просто ответил Девлин. — Ну все, пошли. Нас ждут.
Проходя по извилистым коридорам дворца, Девлин заметил, что слуг в замке снует гораздо больше, чем обычно в такой ранний час. Они толпились на каждом углу, собирались кучками у лестниц и провожали его взглядами в зловещей тишине. Хотят увидеть смерть Избранного, понял Девлин. Простолюдинам не дозволено присутствовать на дуэлях, поэтому они пришли посмотреть на него сейчас, в последние минуты его жизни. На чьей они стороне? Считают ли Девлина одним из них, обыкновенным человеком, который пытался добиться для всех справедливости, или поверили лжи герцога и пришли полюбоваться на казнь убийцы?
Девлин и Стивен миновали последний поворот, и менестрель первым вошел в Большой павильон. Девлин замер у дверей. Пройдя несколько шагов и заметив, что Девлина нет рядом, Стивен остановился.
— Пойдем, — сказал юноша. — Здесь есть небольшая комната, где участники дуэли могут подождать начала поединка без посторонних.
— Нет, — отказался Девлин. Он не станет прятаться. — Надо показать герцогу, что я его не боюсь.
Избранный решительным шагом вошел в павильон, и Стивен неохотно последовал за ним.
Девлин растерянно замигал, увидев, что павильон заполнен богато одетыми придворными, на большинстве из которых были те же пышные наряды, что и вчера вечером. С трех сторон павильона зрителей собралось так много, что яблоку было негде упасть, однако у западной стены места занимали всего несколько человек. Среди них Девлин разглядел капитана Драккен, лейтенанта Дидрика, Сольвейг, лорда Далкассара, лорда Рикарда и горстку остальных, с кем Девлин успел познакомиться в Кингсхольме. Герцог Джерард пока не появился.
Толпа расступилась, пропуская Девлина к западной галерее. Встретиться с ним глазами не побоялся только один человек.
— Пусть тебе повезет, Избранный, — сказал мастер Дренг.
— В чем? В победе или в смерти?
— В победе, конечно, — улыбнулся маг. — Я на тебя поставил.
— Боюсь, ты снова потеряешь свои деньги, — рассмеялся в ответ Девлин.
— Не шути, — одернул его Стивен. — Сейчас неподходящее время для шуток.
— Наоборот, самое подходящее. Я не хочу, чтобы люди потом говорили, что Избранный встретил смерть, как хнычущий ребенок, испугавшийся темноты. Человек храбр, когда служит истине. Пусть все это видят.
Когда они приблизились к галерее, где стояли их друзья, Стивен коснулся руки Девлина, желая ему удачи.
— Тебя не забудут, — проговорил он осевшим голосом. — Если ты погибнешь, на твое место придут другие.
Девлина осенила внезапная догадка.
— Ты не должен становиться Избранным после меня, — твердо сказал он менестрелю.
Охнув, Сольвейг прикрыла ладонью рот, а все остальные в изумлении уставились на Стивена.
— Думаешь, я слишком молодой и слабый, да? — дрожа от обиды, спросил юноша.
— Нет. Думаю, ты слишком хорош для такой грязной работы, и у тебя слишком добрая душа, — возразил Девлин.
И откуда только в голове Стивена взялась эта безумная мысль? Менестрель и месяца не выдержит в этом клубке змей.
