Два года назад Меркей отверг Девлина, когда тот больше всего нуждался в поддержке. На сей раз кузнец был полон решимости не подвести своего друга. Он спасет Девлина, пусть даже от самого себя.
Дидрик впился в Меркея взглядом.
— Вы еще не знаете, да?
— Я знаю моего друга.
Дидрик перестал теребить пояс, опустил руку и немного расслабился.
Меркей вздохнул свободнее — он и не заметил, что невольно затаил дыхание.
— Девлин принес клятву Избранного.
— Своей гильдии он тоже клялся.
Дидрик покачал головой.
— Клятва Избранного связывает на всю жизнь. Девлин обязан служить до самой смерти или пока король Олафур не освободит его. Ему проще отрезать левую руку, чем нарушить клятву.
По спине кузнеца неожиданно побежали мурашки, показалось, что в комнате холодно, невзирая на пылающий огонь.
— Связан, — повторил Меркей.
— Связан, — подтвердил лейтенант. — Связан клятвой и заклинанием. Он будет Избранным до дня смерти.
Связан заклинанием? Какой ужас! По сочувствию на лице Дидрика Меркей понял, что тот прекрасно понимает его.
— Моя цель — обеспечить безопасность Избранного. Для этого он должен думать о своем долге. Это путешествие и без того непростое, у Девлина пробуждаются темные воспоминания, и если вы действительно ему друг, не стоит утяжелять его ношу.
Девлин молча глядел, как дети, забыв про него, упрашивают Стивена петь песню за песней. Когда менестрель устал, ему поднесли чашку чая с медом и принялись забрасывать вопросами про его родину. Им было жутко интересно, как же живется на севере, который представлялся им вечно покрытым снегом. Понятное дело, музыкант и вдобавок иностранец куда интереснее, чем угрюмый человек, бывший друг отца. И не важно, что он научил Деклана катать обруч, а они с Керри провели немало бессонных ночей, расхаживая из угла в угол вместе с друзьями, когда Айлилл едва не умерла от лихорадки. Все это было в прошлом. Они не виделись более четырех лет, а для ребенка это почти вечность.
Меркей вышел из комнаты, за ним последовал Дидрик. Несомненно, отправились по нужде. Вернувшись, они принесли с собой еще один кувшин эля и тарелку сладостей, которыми дети охотно делились со Стивеном. Девлин заметил, что малыши стараются не подходить слишком близко к Дидрику, чтобы между ними и лейтенантом оказались мама или папа. Их осторожность вполне понятна — Дидрик носил военную форму.
Медленно прихлебывая темный эль, Девлин смотрел на мирную сцену, открывшуюся его глазам. Вот, с одной стороны, здесь его прежняя жизнь, представленная Меркеем и Аланной. Их дружба связывала его с прошлым. Он был свидетелем на их свадьбе, а они — почетными гостями в тот день, когда Керри наконец-то объявила его своим мужем. С другой стороны, здесь были и Дидрик со Стивеном — новые друзья, новая ответственность. Кажется, одни неплохо поладили с другими.
Соблазнительно подумать, что прошлое и настоящее так легко слить воедино, но Девлин понимал, что это всего лишь иллюзия. Ради старой дружбы Меркей забыл о своих обидах, однако дружить с джорскианцем не будет никогда. И не поймет долга, который связывает бывшего кузнеца по рукам и ногам.
Может быть, и хорошо, что нет возможности поговорить с Меркеем наедине. По крайней мере при других они не поссорятся. Вместо этого бывшие друзья расстанутся в хороших отношениях, и Девлин будет тепло вспоминать об этом вечере.
Поздно вечером Аланна объявила, что Деклану пора спать. Его сестры, Айлилл и Суисан, давно прикорнули на подушках перед огнем. Аланна разбудила обеих, взяла младшую на руки, дети пожелали гостям спокойной ночи и отправились наверх.
— Когда Аланна вернется, мы распрощаемся с вами. Нам тоже стоит идти в постель, — проговорил Девлин.
— Можно тебя на пару слов? — попросил Меркей. Воин бросил взгляд на Дидрика, тот кивнул, взял Стивена под руку и вышел с ним из комнаты, оставив старых друзей.
— Я надеялся, что нам удастся побеседовать, выяснить прошлые недоразумения, но вечер прошел незаметно. Ты придешь к нам завтра еще раз?
Девлин покачал головой.
— Нет. На рассвете мы отправимся в Альварен.
— Ты ведь можешь уделить мне день. До Альварена три недели пути, такая небольшая задержка ничего не значит.
— Мой долг — незамедлительно отыскать меч. Если торопиться, можно добраться до столицы за четырнадцать дней, не больше. Потом мы как можно скорее вернемся в Кингсхольм.
Возвращаться придется в самый разгар зимы, и суровая погода замедлит их путь. Хотя если повезет, то в столице они окажутся до наступления весны, к ежегодному собранию двора.
— Долг, — повторил Меркей, скривившись, будто от горечи. — Вот что значит быть Избранным?
— Да. — И не стоит объяснять подробнее, говорить о том что Заклятие Уз требует повиновения Девлина, желает он того или нет. Воин не хотел жалости Меркея.
— Почему именно меч? Что в нем такого важного?
Девлин поколебался, потом решил, что его друг заслужил правду.
— Я расскажу тебе, но это тайна. Меч, который Рорик привез из Инниса, не был обыкновенным оружием. Он добыл меч Зеймунда. Избранного, убитого во время осады.
Кровь отлила от лица Меркея, и Девлин невольно испытал мрачное удовлетворение.
— Во имя Семи, как? И почему?
— Это неправильные вопросы. Лучше подумай, почему я стал Избранным? Что за странная судьба привела меня в Джорск, единственного человека, который знал, как вернуть утраченное наследие?
— Ты не можешь сделать это, — заявил Меркей. — Родня твоих отца и матери погибла в Иннисе, возможно, от того самого меча, который ты ищешь. Как ты можешь даже помыслить о том, чтобы коснуться его? И тем более вернуть в землю наших завоевателей?
— У меня нет выбора. Это не просто меч, это символ. Его сделал для первого Избранного Эгил, так гласит легенда. Без него я просто человек, служащий по прихоти короля. Если меч окажется в моей руке, никто не усомнится в моей власти. Я смогу, если потребуется, противостоять королевскому двору и повести армию, чтобы защитить Джорск от надвигающейся угрозы.
Меркей молчал. Слова Девлина развеяли последние иллюзии насчет того, кем стал теперь его бывший друг. В жизни кузнеца нет места человеку, отмеченному Богами для странной судьбы, которую 'e0же сам Девлин не мог предугадать.
— Я слишком долго пользовался твоей добротой… — начал воин.
— Нет.
— Нет?
Меркей провел одной рукой по глазам, потом потряс головой, словно отгоняя темные мысли.
— Ты не уйдешь. По крайней мере пока не выслушаешь. Два года назад я позволил гневу ослепить меня, а когда пришел в себя, ты уже исчез. Я не буду ждать еще два года, чтобы высказаться.
