А это возвращало Стивена к сути его огорчений. Необходимо отыскать меч, а он здесь бессилен.
— Проклятие, — выругался музыкант. Он сойдет с ума, если будет тут сидеть, размышляя обо всем, что может пойти не так, и о том, что уже не так.
Выйдя из кабинета, который занимал Девлин, менестрель вернулся в свою комнату и прихватил там плащ из выцветшей синей шерсти, одолженный им у одного из слуг наместника, — в таких здесь ходили многие. Если накинуть капюшон, в нем не сразу опознают чужеземца. Благоразумие велело вооружиться, но меч выдал бы происхождение Стивена не хуже одежды королевского посланника. Вместо этого он заткнул за пояс кинжал.
Когда музыкант вышел из дома наместника, крапал мелкий дождь, больше похожий на туман. Стивен свернул направо, спустился с холма по направлению к центру города. Через несколько минут менестрель вышел из Нового Квартала, где жили в основном переселенцы из Джорска, и слился с безликой толпой людей, занятых своими делами.
Разумеется, он моментально заблудился, хотя это его и не беспокоило. Коллинар предложил взять с собой слугу в качестве проводника, но Стивен отказался. Вряд ли ему удастся изображать бродячего менестреля, если за ним будут тащиться слуги наместника. И хотя город состоял из кривых улочек, изгибающихся под самыми странными углами, стоило только бросить взгляд вверх, чтобы увидеть казармы, стоящие над Альвареном на одном из холмов. Дорогу туда отыскать нетрудно, а уж там рукой подать до дома наместника.
Через некоторое время Стивен добрался до центрального рынка, напоминающего формой полумесяц, широкого в середине и сужающегося до одного лотка к краям. Здесь сновали местные жители, будто стояла прекрасная погода, а не лил дождь. В Джорске подобные рынки под открытым небом работали летом, но здесь было иначе, судя по основательности прилавков, добротно сделанных из прочного дерева и закрытых сверху вощеным навесом из ткани, защищающим товары от частых дождей.
Стивен лениво бродил между лотков. Разумеется, на рынке было много изделий из шерсти, начиная от пряжи и рулонов прекрасно окрашенной ткани и заканчивая одеждой, которая, как клялся продавец, знала прежде только одного владельца. Предлагалась и домашняя утварь — горшки и прочая посуда, сделанные из меди и латуни. Торговали дешевыми украшениями. Проходя мимо такого лотка, музыкант не устоял и купил себе костяную флейту удивительно приятного звучания, которая оказалась настолько мала, что спокойно влезла к нему в сумку.
Менестрель заметил также, что на нескольких лотках продавали кое-какое продовольствие: корнеплоды, овощи и что-то еще совсем простецкое. Однако ни специй, ни мяса он не обнаружил.
На улочках, ведущих к рынку, оказалось много маленьких лавок, каменные стены которых защищали товары подороже. Джорскианских торговцев не было видно — у них был свой рынок в Новом Квартале. В отличие от других городов, где на рынке подобное встречалось рядом с подобным, здесь торговцы распределялись по местам, откуда происходили. Торговец вином мог соседствовать с портным и травником.
Необычное устройство города. Все в Альварене казалось Стивену странным и непривычным. Его угнетал даже рельеф. Он привык к равнинам вокруг Кингсхольма и лесам в баронстве своего отца. Здесь же город окаймляли горы, возвышаясь над ним и подавляя музыканта. Его не покидало чувство, будто он попал в западню, заблудившись среди кривых улочек, а весь город — сплошной лабиринт. Дома из серого камня, лишенные украшений, казались приезжему недружелюбными, недовольными его присутствием.
Никогда прежде Стивену не случалось быть настолько нежеланным гостем. Хотя в Килбаране хватало джорскианцев, жители приграничного торгового города жили в мире с соседями. Здесь же, в Альварене, в воздухе словно была разлита смутная тревога. Он напоминал осажденный город, и вездесущие патрули только усиливали это впечатление. Солдаты ходили по улицам в мундирах с красной каймой, не менее чем по четыре человека, и не снимали ладони с рукояти меча. При их приближении толпы расступались, а потом шептали вслед проклятия.
Стивен задумался: всегда ли город таков, а жители настолько привычны к постоянной угрозе беспорядков? Или город стал таким лишь сейчас, когда его нормальный ритм жизни разрушен прибытием Избранного и поисками похищенного меча?
Его внимание привлек лоток с изделиями из шерсти, и он постоял, разглядывая корзину с вязаными носками. Взяв один из них, он удивился его весу, потому что носок оказался в несколько раз толще, чем те, к которым он привык.
Молодая женщина за прилавком одарила его заученной улыбкой.
— Ноги будут теплыми, даже когда промокнут насквозь.
— Правда?
— Лучше вы не найдете, хоть весь рынок обыщите. Человек в таких носках может стоять весь день в ледяном ручье и даже прохладно ему не станет.
В последних словах Стивен сильно усомнился, хотя, безусловно, эти носки были куда лучше, чем стандартный армейский вариант, позаимствованный Дидриком в местной казарме взамен изношенных за долгий путь.
— Сколько? — спросил менестрель.
Торговка внимательно оглядела его, обратила внимание на состояние сапог и плаща, глянула на лицо, после чего сразу причислила его к чужеземным захватчикам.
— Для вас? Два медяка. Новыми деньгами. Стивен уже усвоил, что новыми деньгами называют монеты из Джорска, отличающиеся от более мелких местных монет, сохранившихся со времен последней королевы Дункейра. Цена была куда меньше, чем в Джорске, но менестрель был уверен, что, будь он кейрийцем, ему предложили бы гораздо более выгодную сделку.
— Я дам вам пять медяков за три пары.
— Согласна, — быстро проговорила торговка, и Стивен немедленно понял, что переплатил. Впрочем, позволить себе он такое вполне мог. Музыкант отдал женщине монеты и выбрал три пары носков из небеленой шерсти, скатал их и положил в поясной мешочек. Если он купит еще что-нибудь, придется приобрести сумку, чтобы класть в нее обновки.
Собираясь уходить, Стивен обнаружил, что дорогу ему перегородила небольшая группа людей, увлеченных беседой.
— Я клянусь, что это правда. У моей жены есть дальние родственники в Тирлате. Или, точнее сказать, были, потому что лишь сегодня утром мы узнали, что все они мертвы, — заявил человек, стоящий спиной к Стивену.
— Да защитит нас Мать Tea, — проговорила женщина. — Сколько уже набралось? Семь деревень охвачено безумием?
Стивен подобрался поближе, напрягая слух, чтобы ничего не упустить. Уж не о зерновом ли безумии они говорят?
— Скорее уж трижды семь, — ответила другая женщина. — И не в одном регионе. Началось на севере, потом перекинулось на юг, а теперь вот и на западе распространяется.
Неужели это правда? Стивена до сих пор преследовали во сне образы разрушенной деревеньки и погибших там людей. Неужели подобное бессмысленное насилие разыгралось по всему Дункейру? Наместник Коллинар упоминал о случаях зернового безумия, но музыкант полагал, что ситуация под контролем и порченое зерно заменяется хорошим. Наверное, слухи лгут. Быть не может, чтобы этой заразе позволили беспрепятственно распространиться по стольким деревням.
