— Разумный порядок, не находишь?
Дидрик моргнул, понимая, что напрочь прослушал последние объяснения Саскии.
— Разумеется.
Женщина рассмеялась.
— Я только что сказала, что нерадивых учеников мы зарубаем и кормим ими остальных, чтобы поддерживать бодрость духа.
— Сержант учил меня экономить, — улыбнулся Дидрик, — однако я не уверен, что он имел в виду именно это.
К счастью, вместо того чтобы обидеться, Саския повеселилась над его невнимательностью.
— Ну что, довольно видел?
— Да. Прошу прощения за рассеянность. В других обстоятельствах я бы, несомненно, заинтересовался сравнением наших ведомств, однако…
— … сейчас ты думаешь о Девлине и о том, что они с Микалом замышляют.
Вот уж не знал, что его чувства так очевидны.
Саския коротко переговорила с поваром, и тот исчез в смежной комнате, а вернувшись, вручил женщине завернутый в ткань сверток, от которого исходил запах свежего хлеба.
— У офицеров есть комната в главном здании. Оттуда прекрасно виден коридор, ведущий к кабинету главы Микала, так что мы сразу узнаем, когда они закончат.
— Идем.
Саския уже показывала гостю казармы городской дружины, но на сей раз завела его в небольшую комнату, где стояло два квадратных стола и дюжина деревянных стульев у стены. Женщина положила на стол сверток, а плащи повесила на крючки. Дидрик принес два стула и поставил их так, чтобы без помех глядеть на дверь. Тем временем Саския подошла к деревянному шкафу и вернулась с двумя высокими стаканами и керамическим кувшином. Вытащив пробку, она наполнила сосуды темной жидкостью.
— Спасибо, я не пью на службе, — отказался лейтенант.
— Я тоже. Но это не настоящий эль. Сладкий и не пьянящий.
Дидрик осторожно попробовал. Напиток действительно оказался сладким и не таким густым, как кейрийский эль. Сделав еще глоток, лейтенант решил, что для тех, кто не пробовал лимонад, довольно неплохо.
Саския налила и себе стакан, потом развернула ткань. Внутри оказались две плоские ржаные лепешки. Дидрик узнал их. Обычно такие наполняли колбасой и сыром и давали их тем, кто не знал, когда служба позволит как следует поесть.
Приняв булку, лейтенант с готовностью откусил от нее. За годы работы в страже он научился никогда не отказываться от еды — как знать, куда тебя позовет долг в следующий миг.
Жуя, лейтенант оглядывал комнату. Она оказалась довольно уютным местом с небольшим камином и двумя высоко расположенными окнами, сквозь одно из которых струился солнечный свет. Деревянные стулья явно немало пережили на своем долгом веку — у нескольких проглядывало более свежее дерево там, где заменяли ножку или спинку. На дубовой столешнице красовались темные кольца от стаканов и большое пятно — видимо, кто-то опрокинул чернильницу.
Посмотрев на дверь, Дидрик заметил, что на деревянной раме видны странные отметки, а в некоторых местах она продырявлена почти насквозь.
Через пару секунд он понял, в чем дело.
— Ножи.
Саския перехватила его взгляд.
— Да, метательные ножи. Раньше мы здесь соревновались, пока Уллмер не напился и не промазал мимо мишени. Нож вылетел в коридор и зацепил ухо посланника.
Дидрик поморщился, непроизвольно коснулся уха правой рукой.
— И что посланник?
— Ухо уцелело, но Микал запретил нам тут резвиться. Теперь мы должны уходить или к себе, или в таверну.
— У нас тоже были проблемы с молодежью. К счастью, Девлин вмешался, прежде чем дело дошло до серьезных увечий.
— В этих соревнованиях он просто блистал. Мог попасть в мишень размером с птичий глаз с двадцати шагов, — вздохнула Саския. — Даже Керри ему уступала.
— А какая была Керри?
Дидрик давно хотел это узнать, а то его друг почти никогда не говорил про покойную жену.
— Она была отважной, дерзкой. Горячей, но верной подругой. И очень гордой. Она могла получить любого мужчину, и когда Девлин начал за ней ухаживать, никто и не думал, что он станет ее избранником. Он был прежде всего творцом. И казался слишком мягким, слишком нежным для нее. Я была уверена, что он наскучит ей за месяц. Только Девлин удивил нас всех, и через год я держала ее меч на их свадьбе.
Мягкий? Нежный? Трудно поверить, что Саския описывает того же человека, с которым теперь был близко знаком лейтенант. Не то чтобы Девлин жесток, но в нем есть стальная сердцевина, которая видна всем, кто с ним встречается. При случае он может быть безжалостным. Впрочем, Избранный не требовал от других жертв, на которые не пошел бы сам.
— Должно быть, вы все были в шоке, услышав, что он стал Избранным, — предположил Дидрик.
Саския посмотрела на свои руки, словно удивляясь, что от булки с колбасой остались одни крошки.
— Может быть, теперь он носит меч, однако Девлин все равно не воин. Не такой, как мы.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы с тобой знаем, на что идем. Понимаем, что жизнь коротка и смерть может настигнуть в любую минуту. Керри тоже понимала это и знала, чем рискует. Переселенцы оказались в диких местах, где никто не жил почти две сотни лет. И все же она отправилась в поле без оружия. Неосторожность стоила ей жизни.
Дидрик попытался вступиться за Керри ради Девлина.
— Даже будь у нее меч или лук, ничего не изменилось бы. В тот день погибли и другие, и у многих из них было оружие.
— Правда, ни у кого — ее боевых навыков. Если кто-то и мог справиться с тварями, то это Керри. Ты не знал ее, но она была очень сильным бойцом. Смертельное искусство, сплетенное с добрым сердцем.
— А Девлин? Ведь в конце концов именно Избранный убил котравов.
— Будь твой друг с ними в тот день, он погиб бы, пытаясь защитить свою семью. Девлин стал опасным, лишь когда ему оказалось нечего терять. Он берсерк, а не воин.
— Может быть, это некогда и было правдой, — признал Дидрик. Когда Девлина только-только нарекли Избранным, он вел себя скорее как берсерк, нежели расчетливый боец. Но с тех пор привык к своей роли, доказал свою готовность вести за собой. — Я могу говорить лишь о человеке, которого знаю. Избранный не раз проявил себя и как воин, и как лидер. Я с радостью последую за ним против наших врагов, невзирая на ставки.
— Носят ли эти враги имя Дети Инниса? Если бы все было так просто!
— Мы прибыли сюда не в поисках ссоры с Детьми Инниса. Начали именно они — сначала похитили меч, потом пытались убить Девлина. Когда мы добудем меч, то немедленно уедем. Долг Избранного влечет его в Джорск.
— Как же один меч может быть настолько важен?
— Это не мне рассказывать, — пожал плечами Дидрик.
