Через несколько минут хозяйка и ее сын принесли чаши с горячим супом и блюдо с только что выпеченным хлебом. Сытный обед стал непривычной роскошью для путешественников, поэтому Девлин полностью отдался удовольствию. По крайней мере на какое-то время можно отрешиться от забот и не думать о том, что будет, если целитель не сумеет помочь Дидрику.
* * *
Суп оказался странным, он больше напоминал водянистую похлебку, чем густую кашицу, к которой Саския уже успела привыкнуть. Среди огромных кусков курятины плавали непонятные комки теста. Она решила попробовать и надкусила один, внутри оказался тертый клубень. Несмотря на все странности, суп был горячий, и Саския с жадностью съела одну чашу, а потом взялась и за вторую.
Путники обедали в тишине, молчание прерывали только просьбы передать хлеб. Безмолвие Девлина никого не удивляло. Избранный никогда не отличался разговорчивостью, а после несчастного случая с Дидриком он все больше уходил в себя. Замкнутость Стивена носила другой характер, поскольку в любые другие дни менестрель мог болтать обо всем и ни о чем. Вероятно, молчание Девлина оказалось заразительным, а может быть, Стивен, как и Саския, думал о друге.
Как настоящий воин, Дидрик ни разу не пожаловался на боль в сломанных ребрах и не попросил спутников замедлить ход и подстроиться под него. Саскию восхищало непреклонное мужество, с которым он превозмогал страдания. Однако у силы воли есть границы, и Саския боялась, что Дидрик достиг предела выносливости.
Целитель вернулся в комнату один, и это показалось всем дурным знаком.
– Что скажешь? – спросил его Девлин.
– У него болезнь легких, – ответил Джонам.
Саския подозревала неладное и все же вздрогнула, когда услышала новость. В Дункейре подобная зараза нередко приводила к фатальному исходу и обычно поражала, либо совсем молодых, либо стариков.
– Ты сумеешь помочь? – спросил Девлин.
– Десять лет назад я вылечил бы его за день, – пожал плечами Джонам. – Теперь же я могу предложить только снадобья, утоляющие боль, да и те он отказывается принимать.
– А Дидрик может продолжить путь с нами? Ведь в Кингсхольме целителей пруд пруди, – поинтересовался Стивен.
– Продолжить путь?
Саския недоверчиво посмотрела на него. О чем он толкует?
– Больному нужен отдых и время на то, чтобы лекарство удалило яд из его легких. Вам еще повезло, что он до сих пор держится. Если он поедет дальше, то умрет менее чем за день, – выложил Джонам.
– Дидрик никуда не едет, – заявил Девлин. – Джонам, следуй за мной, расскажи, что нужно для него сделать. Я прослежу, чтобы он принимал снадобья, которые ты приготовил.
Саския дождалась, пока они покинут комнату, и вихрем набросилась на Стивена.
– Продолжить путь? Ты хотел заставить Дидрика ехать верхом? Ты же слышал, что сказал целитель.
– Сдаюсь! – Стивен поднял вверх руки. – Я хотел услышать прямой ответ. Дидрик на моем месте задал бы такой же вопрос.
– Не оправдывай собственную глупость. Он болен и не в своем уме. А тебе нужно сохранять ясную голову.
– Я так и поступаю, – огрызнулся Стивен. – Пойми, Девлин не может оставаться здесь. Тем более надолго. И Дидрик прекрасно об этом знает, так же, как и я.
– Почему?
Саския понимала, что у Девлина есть враги, которые, возможно, преследуют его, а неподвижную добычу легче выследить. И все-таки они приняли все необходимые меры, сменили боевую одежду на простое платье и старались ничем не выдать себя. Никто не посчитает вынужденную остановку странной, пока не выздоровеет Дидрик. А если они проявят осторожность и выставят часовых, то за здешними стенами будет безопасней, чем на дороге.
– Девлину нельзя оставаться в деревне, – повторил Стивен и посмотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, что они одни. – Он сильнее, чем прежде, но все же подчиняется власти Джеаса. Девлин может задержаться на несколько часов, даже на день, но никак не больше. Он должен ехать.
– Что еще за Джеас? Да, Девлину приказано вернуться, но разве вы не соратники? К чему такая спешка, почему он должен оставить здравый смысл и рисковать жизнью друга?
Стивен тяжело уселся на скамью, через минуту и Саския устроилась рядом.
– Понимаешь, Избранный заколдован…
– Я знаю, – поспешно произнесла Саския, взмахнув рукой, будто отгоняла неудачу. – Майчел говорил мне об этом несчастье.
– Тогда ты должна уяснить, что у него нет выбора.
Саския ничего не понимала. Женщина провела со Стивеном много недель, но сейчас ей вдруг показалось, что она сидит за столом с незнакомцем.
– Однако Майчел сказал, что колдунья излечила его.
– Исмения освободила Девлина от чар, но не сумела разрушить заклинания Джеаса… – Стивен удивился, что смог произнести имя чародейки вслух. – Когда Девлин стал Избранным, он дал присягу верно служить до самой смерти. Тот самый Джеас привязал его к клятве. Девлин обязан выполнить долг и вернуть меч в Кингсхольм. Каждая задержка ослабляет его силу воли. В конце концов он не сможет думать ни о чем, кроме чувства долга. Девлин останется здесь, насколько это возможно, однако в итоге он уедет с нами или без нас.
От безжалостных слов озноб пробежал по телу Саскии, и на минуту она пожалела, что не вернулась в Дункейр с остальными. Каждый ребенок знает, что с чародеями лучше не связываться, лишь беспечные джорскианцы спокойно отдают себя во власть колдунов с их опасными заклинаниями.
– Неужели вы так мало доверяете Девлину, что околдовали его? О какой чести тут можно говорить?
– Все Избранные подчиняются Джеасу. Так повелось со времен короля Олавена.
– И Девлин согласился?
Саскии пришлось поднапрячь фантазию, чтобы представить себе, как мягкий муж Керри превратился в воина. Однако коварное волшебство противоречило всему, во что верил ее народ. Девлина, должно быть, обманули. Конечно, ведь не мог же он по собственному желанию заковать душу в магические оковы.
– Временами я думаю, что он не рассчитывал прожить так долго и не придавал колдовским чарам особого значения. Что сделано, то сделано. Даже маг, налагающий заклинание, не в силах снять его. Девлин нашел способ до какой-то степени контролировать сознание и волю, однако для него долг – превыше всего. Люди, подружившиеся с Избранным, должны это понимать.
Саския покачала головой. Жена Девлина, Керри, когда-то была ее подругой. Они тренировались вдвоем, вместе служили миротворцами, и когда Керри выходила замуж за доброго кузнеца, Саския выступила в роли свидетельницы. Но сейчас Керри мертва, да и мало что осталось от того мужчины, который когда-то был ее мужем. И все же ради своей старой приятельницы Саския дала обет защищать Девлина. Она поклялась доставить его в Кингсхольм целым и невредимым, где друзья смогут присмотреть за ним. Саския не нуждалась ни в каких заклинаниях, чтобы помнить о своем долге. Впрочем, как только она завершит дело, то немедленно покинет этих странных людей с их нелепыми обычаями.
