Вот старушки расцеловали крест и удалились. Можно продолжить разговор.
Энтони вытащил из кармана цветную фотографию. И положил ее на скамейке так, чтобы Бессонов увидел снимок.
– Красивая девушка, не так ли? – спросил Снайпс.
Генерал взглянул на фотографию. И отвернулся.
– Уверен, у вас есть такая же, – невозмутимо проговорил Снайпс, пряча снимок обратно в карман, – Эта девушка держит вас под руку. Как близкая знакомая.
– Я внимательно слушаю вас. – Бессонов стал оглядываться в поисках урны, увидел ее и метко пульнул туда окурок.
Энтони усмехнулся. Вояка…
– Когда я прибыл сюда, моя миссия заключалась в том, чтобы убедить российскую сторону в передаче «Кондора» Великобритании. Точнее, камень следовало тихо, без шумихи, вернуть туда, откуда он был взят…
– Не имею ни малейшего понятия. Камень нашли в стене тобольского монастыря…
Снайпс покачал головой.
– Вы ведь уже в курсе, что там он находился лишь последние десять лет. А до того хранился в Европе. Имеется паспорт на этот бриллиант, в паспорте описаны все его передвижения за триста лет. Но теперь мне хотелось бы изменить свое предложение.
– Изменить? То есть?
– Я готов взять на себя смелость предложить России оставить этот камень за собой. При одном условии.
Бессонов посмотрел на англичанина с интересом:
– Что за условие?
Снайпс взглядом ощупывал физиономию генерала. Он читал по его мимике, как по раскрытой книге, все, что тот пытался утаить. Да, девушка стоила столько, что на этой струне можно было бы играть и играть. Он не ошибся.
– Мне нужна эта леди. И мне нужен ее компаньон. Тот, с кем она находится сейчас. И еще мне нужно официальное признание российской стороной Анастасии Романовой. Взамен вы получите бриллиант.
Бессонов поднялся.
– У вас нет ничего, кроме фотографии.
– У меня есть достаточно, чтобы вас обвинили не просто в соучастии в краже, но и в ее организации. Не торопитесь уходить.
Бессонов прошелся к кресту, положил руки на него. Он терял самообладание. Нинка, Нинка… Выпороть бы тебя!
– Зачем вам девушка? И тот парень. Зачем?
Спайпс вынул из кармана золотой портсигар с вензелем в форме буквы «Р». Вытащил сигарету и закурил.
– Мы с вами представляем не собственнические интересы, а государственные. Считайте, что такова цена страховки. Эти молодые люди неуправляемы. Угощайтесь! – Он протянул Бессонову портсигар.
– Хорошо. Но мы можем обсуждать лишь часть ваших требований… – сухо сказал, развернувшись к англичанину, Бессонов и принял предложенную сигарету.
Глава 14
«Опель» выскочил на федеральную трассу и помчался к Москве.
Нина дремала, улыбаясь чему-то во сне. Алексей часто поглядывал на часы. Он знал: нужно спешить.
Приближаясь к посту ГИБДД, машина попала в небольшой затор. У поста было выставлено ограждение, сужающее движение с трех полос до одной. Алексею ничего не оставалось, кроме как двигаться вперед на авось.
На черепашьей скорости он подполз к ограждению. Гаишник, из тех – «махровых», чуть не проглотил свой свисток, когда увидел номера «Опеля» с пяти метров. Он замахал жезлом, приказывая водителю отделиться от общего потока и съехать на площадку у поста.
Алексей повиновался. Отъехав на указанное место, опустил стекло. Гаишник уже что-то тарахтел в рацию, быстро приближаясь к машине. Алексей перевел взгляд и увидел, как с другой стороны к его «Опелю» прыжками несется напарник гашника, держа руку на правом бедре. Парни, наверное, уже тряслись от азарта охоты. Сейчас они будут выкуривать его из машины, притворяясь, что это всего лишь дежурная проверка. Он для них вооружен и опасен – главное, вывести его из зоны обстрела и не дать скрыться…
– Инспектор Голубицкий, – осторожно, по протоколу, представился подошедший гаишник. – Предъявите документы, пожалуйста.
Алексей развернулся, протянул руку через коленки женщины, открыл «бардачок» и вынул барсетку с документами. Нина выпрямилась на сиденье.
– Что случилось?
– Все нормально, – спокойно произнес Алексей.
Но Нина не поверила. Тревожными глазами она уставилась на усатое лицо гаишника, тот выразительно взглянул на нее.
Алексей протянул удостоверение. Инспектор посмотрел на фотографию и вновь уперся взглядом в водителя.
– Пройдемте со мной.
– А в чем дело? – встряла женщина.
Алексей мягко посмотрел на нее и положил руку ей на коленку.
– Ничего не бойся!
Она замолчала.
Нина, как в замедленной съемке, наблюдала дальнейшее. Чемпион, делая широкие шаги, шел в сторону поста ГИБДД. Ползущие возле ограждения машины проплывали мимо, водители таращились на происходящее, забывая про дорогу. К Алексею вплотную со спины подошел второй гаишник, выхватил из кобуры на правом бедре пистолет и приставил дуло к затылку чемпиона. Тот, не оборачиваясь, начал поднимать обе руки… По лестнице из компактного высокого строения поста инспекции спускался третий человек в синей форме… Вот она увидела, как на запястьях Алексея сомкнулись наручники… Его, держа под прицелами двух пистолетов, подвели к лестнице… Он обернулся на Нину…
Дверца «Опеля» с ее стороны открылась, и она, вздрогнув, повернула голову. На нее смотрел, расплываясь в улыбке, усатый инспектор.
– Вы в порядке?
– К-конечно! – подтвердила Нина, хоть у нее зуб на зуб не попадал. – А почему я должна быть не в порядке?
Инспектор как-то скис.
– Ясно.
У него зашумела рация, он поднес ее к лицу.
– Ну что там заложница? – услышала Нина сквозь треск.
– Нормально. Кажется, у нее шок. Как это называется? Стокгольмский синдром, кажется…
– Какой еще синдром?! – возмутилась женщина. – С чего вы взяли, что я заложница?!
Инспектор скосил на нее глаз и продолжил говорить в рацию:
– Растерялась девка. Так куда ее теперь?
– За ней уже едут, – сообщил металлический голос, и связь отключилась.
Нина сжала кулаки. И с надеждой посмотрела на окна строения ГИБДД. Она никак не могла понять, почему Алексей все еще там? Ведь с его необычными способностями он легко мог избежать всей этой ситуации. Задерживаться нельзя, время дорого…
– Послушайте, – смирно сказала она и подняла на инспектора кроткие глаза, – я очень голодна. У вас там не найдется хотя бы воды для меня? И… успокоительных капель?
Гаишник поскреб затылок, оглянулся на здание. Оно стояло на высоком фундаменте, наверх вела железная лестница под пластиковым навесом. Три стены, обращенные к дороге, имели большие окна для хорошего обзора, отчего коробка поста чем-то напоминала аквариум. Но как ни вглядывалась Нина в окна, Алексея она не увидела.
