На следующий день произошло очередное чудо: кровотечение прекратилось, гематома совсем рассосалась, температура спала, мальчик стал здоров!
Доктора устроили консилиум и начали выискивать естественные объяснения случившемуся. Императрица, одна знавшая, кому обязана спасением сына, резким замечанием прервала дискуссию медиков. С той поры здоровье царевича она доверяла исключительно Распутину.
Никакие доносы на него не имели воздействия на семью Романовых. К его похождениям относились снисходительно. И все.
Больше того. Григорию выделили отдельные кабинеты в ресторанах. Он пил и веселился так, что слухи о его распутстве покрыли, как серой паутиной, всю страну.
«В конце марта 1915 года, после спасения им лучшей подруги императрицы Анны Вырубовой, Распутин пьет совсем безбожно. Газеты пишут, будто он состоит в связи с императрицей и сам трезвонит об этом на все четыре стороны. Травля теперь будет преследовать его до самой кончины. Среди офицеров готовится покушение на Распутина: найден виновник всех бед! Александра на время отсылает его на родину, в Покровское. Но скрипящее колесо Рока уже провернулось, назад хода нет…»
Борис отложил рукопись. Теперь он знал, что делать дальше.
Следователь быстро собрался, запер кабинет, спустился по лестнице…
– Куда летишь? – спросил дежурный.
– В женский монастырь, – бросил на ходу Борис.
Дежурный что-то сострил за его спиной, Борис услышал хохот. И хлопнул входной дверью.
Глава 17
– Куда его везут? – крикнула Нина.
Бронированная машина с мигалкой остановилась прямо у лестницы. Из нее выскочило трое бойцов, они взяли Алексея в кольцо.
– Куда его везут?!
– Девушку вниз, – ожила и выплюнула фразу рация в руках усатого инспектора.
– Пройдемте со мной. За вами тоже прибыли. – Гаишник посмотрел в окно.
Нина проследила за его взглядом. На площадке у здания поста припарковалась иномарка представительского класса с тонированными стеклами. Увидев ее, женщина рванула дверь, выскочила наружу и понеслась вниз по лестнице.
– Стой! – метнулся за ней инспектор.
Поздно. Алексей обернулся на ее бег, но бойцы тут же стали впихивать его в машину, нажимая на голову. Он оказался внутри автомобиля, и машина сразу же отъехала с воем включенной сирены. Нина замерла на последней ступеньке.
– Вам туда. – Ее взяли под руку и подвели к черной иномарке.
Дверца открылась, Нина упала на кожаное сиденье.
– Нинка… Здравствуй, что ли… – произнес знакомый голос.
Нина повернула голову. Рядом сидел Кирилл Петрович. Она сжала губы и качнула головой: знал бы отец!
– Поехали! – дал команду адъютанту, и тот завел двигатель.
Какое-то время сидели молча. Женщину переполняла ненависть. Злоба была настолько сильной, что Нина чувствовала, сидя рядом с Бессоновым, холод, исходящий от его тела. Это была энергия его вины, во всяком случае, так ей казалось. Она вообще вдруг стала какой-то сверхчувствительной в эти дни…
– Нинка, ты меня не бойся, – заговорил генерал, – ты же знаешь, какую должность я занимаю. Я могу и уничтожить. А могу и новую жизнь дать. Нам бы только понять друг друга. Давай начистоту. На кого ты работаешь?
Она прыснула от истеричного хохота.
– Вы серьезно?
Генерал насупился. Ладно, плавали, знаем.
– Нина, – заговорил он усталым смягчившимся тоном, – я ведь понимаю, что ты не виновата. Что ж ты думаешь, я – бездушная скотина, что ли? Ты мне как дочь. Так и останется, даже если ты…
Нина молчала. Она размышляла. Из этой ситуации следовало извлечь хоть какую-то пользу.
– В общем, видишь, какая штука получилась. По нашим данным, камень больше восьмидесяти лет находился за границей. И это косвенно подтвердила экспертиза: в тобольском монастыре он оказался лет десять назад, не больше. Долго объяснять, там проверили кладку, известку и так далее… – Он помолчал, обдумывая, что говорить, а что придержать. – Нинка, это игра с большими ставками. Надеюсь, ты не вполне отдаешь себе отчет…
– Я все вам расскажу. Если вы мне пообещаете… – оборвала Нина.
– Говори.
Она сделала глубокий вдох:
– Я бы на вашем месте предпочла решить все полюбовно.
– Так я, собственно, о том же…
– Полюбовно, это значит – нужно пойти на компромисс…
– Компромисс? Что за условие?
– Везите меня к Андрею Пронину.
Генерал шумно и, как показалось Нине, искусственно вздохнул:
– Я понимаю. Ты думаешь, я бесчувственный солдафон? Но это невозможно… Он подозревается в краже бриллианта. Скандал, Нина… Пока я делу официального движения не дал… Но я не могу держать паузу долго. Я должен вернуть камень и наказать виновных…
– Никто не знает, где бриллиант.
Бессонов усмехнулся и грубовато взял ее за подбородок, развернув к себе лицом.
– А если ты ошибаешься? Лучше скажи сама, где он, пока не поздно.
Нина улыбнулась.
– А я не пророню ни слова, пока не увижу Андрея. И еще его…
– «Его»?
– Того человека, которого вы объявили моим похитителем. У вас богатая фантазия, я смотрю.
Она откинулась на спинку сиденья, глядя в окно.
– Значит… англичанин был прав… Ну что ж.
– Какой англичанин?
Бессонов не ответил. Прищурившись, он смотрел на Нину и раздумывал. Хотя решение созрело у него еще несколько часов назад…
Глава 18
Алексея втолкнули в подвал. Еще в машине ему завязали глаза. Это было даже лучше. Они не хотели, чтобы он видел, куда его везут. Значит, они действуют не в рамках закона. Так легче будет уйти…
Он шел, ступая точно в след впереди идущего человека. Точь-в-точь, соблюдая ритм его движений. Если копировать чьи-то движения, можно узнать чужой замысел. Мысли конвоира не отличались оригинальностью. Он был просто конвоир. От него ничего не зависело.
Алексей знал: за его спиной идут еще несколько человек. Они молчали, но ему нетрудно было понять, что их четверо. Опять же, по звуку шагов, по частоте дыхания. Да, из-за повязки он не мог видеть. Но вынужденная слепота лишь еще более сосредоточила его внимание.
Коридор, по которому они двигались, был узок, вдвоем здесь разойдешься с трудом. Это тоже хорошо.
Идти в полной тишине пришлось несколько минут. Значит, это изолированный коридор, не имеющий ответвлений. Отлично.
Но чувствовал он не только это. Энергетический поток идущего перед ним человека вмешивался в его собственный. Так обычно бывает, когда люди находятся на расстоянии вытянутой руки. Алексей мог считывать информацию о состоянии чужого организма, не прикасаясь к нему. Такого дара не было даже у его прадеда.
