Феодора встала, подошла к иконе Богоматери и перекрестилась.
Борис улыбался. С трупом все было более-менее ясно. Отлично… Дело можно будет закрыть.
– А я так и думал.
– Что, сынок?
– Я так почему-то и предполагал. Про ту женщину… Ладно, ее смерть можно квалифицировать как несчастный случай. А вот что за символы ты нацарапала на крафтовой бумаге, в которую завернула камень?
Георгия кашлянула и посмотрела на свои четки. Тут-то наконец следователь и вспомнил. На той коричневой бумаге были нацарапаны точно такие же знаки, что сейчас он видел на камнях четок монахини. Фотографии с оттисками этих знаков лежали у Бориса в столе, в желтом пакете…
Следователь вскочил со стула.
– Дайте-ка! – он протянул руку к четкам Георгии.
Та нехотя передала их.
Борис вглядывался в каждый камешек, ограненный в форме кубика. На одной из сторон стояли таинственные знаки.
– Это мне мамочка перед смертью вручила, – голос у монахини дрогнул, – сказала, что вестник найдет меня по ним.
– А что означают знаки?
– Не знаю, – честно призналась Георгия, взгляд ее был доверчив и безмятежен, – они меня успокаивают. Их мамочке моей Мария передала. А Мария их от императрицы в дар получила.
– Так, – следователь опустил четки в карман. – Изымаю как вещдок. Потом верну, во всяком случае, постараюсь.
Он, погруженный в какие-то свои мысли, направился к выходу. На пороге остановился и, обернувшись, спросил:
– Так я главного-то не понял: зачем императрице понадобилось, чтобы бриллиант вернулся сюда?
Георгия развела руками.
Глава 22
Черная иномарка с тонированными стеклами мчалась по Москве, выискивая с помощью навигатора дороги без пробок.
Бессонов ждал звонка, то и дело отодвигая манжету рубашки и поглядывая на «Rollex».
Нина сидела понурив голову. Она не знала, куда ее везут и к чему готовиться.
Обсуждать что-либо с генералом теперь казалось ей бессмыслицей – он выглядел как человек, принявший решение. Нина готовилась к худшему. Она закрыла глаза и напряглась, пытаясь усилием воли хотя бы в воображении соединиться с Алексеем. Нет, ничего не получалось – ну не была она шаманкой, к сожалению. Перед ее мысленным взором вставала лишь одна картина: Алексей в наручниках, под дулами автоматов, его взгляд через плечо, адресованный ей… Ей одной… Его выразительные глубокие глаза…
Что-то было в этом взгляде. Нина запнулась в своих раздумьях. Да, точно! Алексей не выглядел испуганным ни за нее, ни за себя. Скорее… скорее он посылал ей глазами некое сообщение… Да, он хотел, чтобы она была спокойна. Так же спокойна, как и он сам!
Нина откинулась на спинку сиденья, на губах ее заиграла уверенная улыбка. Бессонов взглянул на нее с подозрением.
– Что лыбишься, а? – он все-таки потерял самообладание. – Ты представляешь последствия для себя? Хоть бы о родителях подумала. Нинка, последний раз спрашиваю: где камень?
Женщина отрицательно мотнула головой.
– Ну что ж, – угрожающе произнес Бессонов, – ты сама это выбрала.
И тут ему позвонили.
– Бессонов. Слушаю, – отчеканил он в трубку, судя по выражению лица генерала, это был важный для него звонок, – Да, она рядом. А бриллиант?..
Нина напряглась. Как она могла так легкомысленно поступить! Бриллиант остался в машине Андрея, значит… Неужели «Кондор» все-таки нашли?! Да уж, чего проще – обшарили салон и все… Какая же она все-таки дура!..
Бессонов, видимо, остался доволен известием от человека на другом конце связи.
– Хорошо. Следуйте за моей машиной, – сказал генерал и обернулся, выискивая взглядом кого-то через заднее стекло.
Женщина невольно тоже обернулась.
– Что вы задумали? – Голос выдал ее внутреннюю тревогу.
Бессонов увидел, что искал. Кивнул удовлетворенно и принял прежнее положение.
– Все. Игры закончились… Послушай меня, девочка. Я предлагал тебе мирное решение вопроса. Сейчас ты и твой дружок поступите в распоряжение британской разведки. В обмен на камень. Боюсь, с вами не будут церемониться.
– Как?! Я… я гражданка этого государства, и вы не имеете права…
– Считай, что тебя уже нет. Ты – без вести пропавшая. А право у нас одно – право сильного.
Нина лихорадочно соображала. Машина проехала всегда оживленную Таганскую площадь, свернула в проулок за церковью, пронеслась по свободной дороге мимо жилых домов и остановилась за какой-то новостройкой.
– Выходим, без лишних движений, – генерал смотрел на женщину холодно. – Не вынуждай меня, Нинка.
Она дернула ручку двери и вышла.
В тени большого жилого комплекса, находящегося на завершающей стадии строительства, примостилось сооружение, видимо имеющее техническую функцию и окруженное высокой металлической сеткой. На сетке висел щит, предупреждающий о высоком напряжении, – сеточное ограждение находилось под током.
Вокруг текла обычная повседневная жизнь, люди спешили по своим делам, не обращая внимания на черную машину и вышедших из нее молодую женщину и грузного пожилого мужчину. Центр Москвы в этом смысле ничем не лучше дебрей Амазонки: в случае опасности рассчитывать нужно только на себя.
Пока Нина разглядывала окрестности, подъехала еще одна машина. Из нее появился тот самый иностранец, которого лишь два дня назад она видела рядом с премьер-министром на презентации в Гостином Дворе. Англичанин покровительственно улыбнулся ей и приветственно кивнул генералу.
– Вы один? – как-то неопределенно поинтересовался Бессонов, кажется, он обдумывал что-то.
Снайпс выглядел безупречно, несмотря на бессонную ночь. В руке он держал маленький чемоданчик. Нина заметила по мимолетному взгляду Бессонова, что того крайне волновало содержимое чемоданчика.
– Господин генерал, я свою часть договора выполнил, – многозначительно произнес англичанин на хорошем русском, и это поразило женщину, помнившую о присутствии переводчика на презентации.
– Да, я понял, следуйте за мной, – бросил Бессонов.
Он вынул из кармана что-то вроде дистанционного пульта управления и нажал на кнопку, направив пульт в сторону круглого сооружения за сеткой. Затем прошел несколько шагов вдоль ограждения, и Нина увидела неприметную для постороннего глаза калитку.
Бессонов открыл ее и прошел внутрь ограды. За ним последовали Нина и англичанин.
Генерал приблизился к сооружению под покатой крышей. Нина удивилась: строение в диаметре имело не больше двух метров… Что там могло быть?
Но ее удивление прошло, как только она протиснулась вслед за Бессоновым в небольшую узкую дверцу. Все трое оказались на крохотной площадке, посреди которой находился лестничный проем, уходящий довольно глубоко. Бессонов вновь нажал на пульт, и входная дверь со щелчком захлопнулась.
