Всеобщее волнение передалось и им.
Настал "долгожданный" день. Ева проснулась от громкого крика и улюлюкания матросов. Гул стоял такой, что казалось - наступил конец света.
- Неужели топят?! - наспех натянув платье, Ева пулей вылетела на верхнюю палубу.
Следом за ней метнулся эльф. Открывшаяся перед ними картина заставила открыть рот от изумления. Со всех сторон вокруг дрейфующей с убранными парусами "Летящей звезды", в море плавало около двух десятков тритонов. Их мускулистые торсы, с оттенками кожи от темно изумрудного до бледно салатового, словно поплавки качались на волнах. Иногда кто-то из них нырял, демонстрируя мощный рыбий хвост с золотой чешуей. Это именно их не жалея связок, дружным криком приветствовала команда.
- Вау… - вырвалось у Евы, - Нифига себе…
На квартер-деке рядом с капитаном, стояли тринши, выискивая глазами каждый своего родителя. Они не двигались с места, словно ждали сигнала. И сигнал был дан - тритоны дружно разом ударили хвостами по воде. Тринши только этого и ждали. Будто торпеды, выпущенные единым залпом из всех орудий, они прыгнули за борт.
- Красавчики, - восторженно рассматривая тритонов, резюмировала Ева, - Теперь я могу понять девушек Мираклиса, перед ними трудно устоять…
- Ты и вправду так считаешь? - занервничал эльф.
- Вправду, - томно вздохнула девушка, ревность эльфа забавляла ее.
Никогда до этого, не сталкивавшись с чувством ревности, Конэ-Эль несколько растерялся. Горячая волна прошла по сознанию и острой иголочкой кольнула в сердце.
- Вот как… Может, хочешь с ними поплавать и познакомиться поближе? - глаза эльфа превратились в узкие щелочки.
- А ты не станешь возражать? - вела игру Ева.
Ну, до чего же Конэ-Эль наивный, повелся словно ребенок. От этого хотелось еще немного подразнить его.
- Чего же ты ждешь? Прыгай за борт, тебя там встретят, - стараясь выглядеть равнодушным, произнес эльф.
- А вот думаю - так прыгнуть или переодеться, - до чего же приятно дразнить его, веселилась девушка.
События за бортом разворачивались полным ходом. Тринши, подплыв каждый к своему отцу, что-то говорили, по всей видимости, рассказывали о прожитом годе. Капитан Гран внимательно следил за происходящим, волнуясь, чтоб его матросы не выкинули какой-нибудь фортель. Уж очень не хотелось "сюрпризов" и вытекающих из него последствий.
- Ну, - скрестил на груди руки эльф, - чего же ты медлишь?
Еле сдерживаясь от смеха, Ева озорно посмотрела на Конэ-Эля:
- Знаешь, я тут подумала… Не люблю запах рыбы, потом нос еще чесаться будет…
Поняв наконец, что его попросту развели, эльф открыл было рот, но так и не нашел слов, чтоб ответить. Фыркнув, он развернулся и пошел в каюту.
Тем временем тритоны и их сыновья, пара за парой, исчезали под толщей воды, уходя в подводные замки аттола. Когда на поверхности океана никого из них не осталось, Ева подошла к капитану Грану:
- Что дальше, кэп? - "Летящая звезда" плавно покачивалась на волнах.
- Ждать.
- А долго?
- До вечера. А еще надеяться, что ничего дурного эти молодчики не натворят.
Капитанская трубка дымила, выдавая нервное напряжение Прон Грана. Ему совершенно не хотелось, чтоб "Летящая звезда" повторила судьбу "Кармаша", двухмачтового брига, покоившегося ныне на дне океана. Прон Гран знал капитана того судна, Эрика Збульгера, пару раз они даже как-то выпивали вместе. Говорил ведь тогда ему - гони в шею с "Кармаша" Безумного Хью, сына Ирли, дочери рыбака Зикка. Народ не станет давать безосновательные прозвища, и Хью получил его не просто так. Еще с десятилетнего возраста закрепилась за ним дурная слава. То, что его отцом является тритон - затмило парнишке разум, его поведение приводило шок любого, столкнувшегося с ним. Не зная границ дозволенного, не обращая внимания на законы, он вытворял все, что ему взбредет в голову. Окрестные мальчишки боялись Хью, потому как каждый из них испытал на себе силу его кулаков. Девушки, так вообще боялись выходить на улицу поодиночке. Если у кого-то из рыбаков оказывались порванные сети или пробитое днище лодки, то и так было ясно, чьих рук дело. Разграбленные огороды и выбитые стекла в домах стали просто мелкой неприятностью.
И никто в поселке не мог справиться с Хью, паршивец оказался единственным триншем, до его рождения местные жители только слышали о таких полукровках. Рыбаки откровенно боялись мести тритонов. Безумный Хью запугал их рассказами, что стоит ему только пожаловаться отцу, как тот немедленно приплывет со своей свитой и посчитается не только с обидчиком, но и всей его семьей, лишит рыбаков улова, и будет всячески препятствовать выходу в море. Никто точно не был уверен в россказнях парня, но не рисковали испытывать судьбу. Односельчане боялись его как черт ладана, предпочитали не связываться, и одарили Хью прозвищем - Безумный.
Добрых двенадцать лет Хью держал поселок в страхе, не работая, сидя на шее у матери и деда. В свои двадцать два года, здоровенный детина предпочитал бить баклуши и физиономии своих сверстников, портить девок, измываться над стариками. Сердце матери не вынесло позора и в один из дней остановилось. Старый рыбак Зикк пережил свою дочь ровно на один день. Поговаривали, что будто сам Безумный Хью забил старика насмерть, но выяснять истину никто не решился.
Хоронили их всем поселком, Хью даже не соизволил придти попрощаться с родными на кладбище. Оставшись один, он пробездельничал еще где-то около полугода, а когда закончились последние накопления, ударился в грабеж. Односельчане взвыли. В это время в поселок приехал Эрик Збульгер, приходящийся Безумному Хью родным дядькой. Погоревав о кончине отца и младшей сестры, капитан пожалел нерадивого племянника, и, не обращая внимания на рассказы соседей, забрал его с собой, в надежде сделать из него моряка. Опыт плавания с триншами у Збульгера имелся, и неприятностей от племянничка он не ожидал.
Первая выходка Безумного Хью в подводном замке тритонов сошла ему с рук. За воровство жемчужного ожерелья тритоны его жестоко избили, но отпустили живым, и не тронули "Кармаш" с его командой. Подняв на борт побитое тело Хью, матросы привели его в чувство, а потом повторили урок тритонов. Но это мало вправило мозги воришке, и, по всей видимости, наоборот - побои отшибли последнее. Пару плаваний капитан Збульгер оставлял своего племянника на берегу, но потом сжалился и вновь взял его с собой, поверив обещаниям, что такое больше не повторится. Это оказалось последнее плавание "Кармаша". Второго проступка тритоны не простили.
Услышав эту историю, Ева слегка побледнела:
- Я, надеюсь, среди ваших матросов-триншей нет такого вот "Безумного Хью"? - икнув, поинтересовалась девушка.
- Слава Творцу - нет, но с того случая тритоны стали более жесткими по отношению к своим сыночкам. И потом, среди них есть много недовольных, особенно среди русалок. Им неприятно видеть в чертогах подводного города полукровок. Русалки обратились к своему правителю с требованием запретить подобного рода мероприятия.
