Тантра рывком поднялась с кровати, оделась и, выйдя из комнаты, направилась прочь.
Коридоры петляли, но наконец вывели ее в зал. Тут уже ничто не напоминало о былом торжестве. Уныло смотрелись пустые бутылки, пустая посуда и брошенные в углу инструменты.
Но сама гостиная не была пуста. Вампирша Дирока сидела на полу, зажав коленями бутылку, и заливалась горькими слезами… вперемешку с вином. Тантре стало интересно, с чего бы великой скрипачке вампирской плакать, да еще и пить, ведь вампиры-то в отличие от людей почти не пьянеют.
— Что с тобой? — участливо спросила дочь кузнеца.
Дирока обернула к ней свои большие безумные глаза. Ее волосы, обычно аккуратные, теперь разметались по плечам.
Тантра приметила и скрипку со смычком, валяющиеся у колен Дироки.
— Что с тобой? — повторила Тантра.
— Скрипка… — дрожащим голосом пробормотала Дирока. — Посмотри, что с моей скрипкой…
Тантра, опустившись на пол, подняла инструмент и увидела, что одна из струн порвалась.
«Вот уж верно говорят старые люди, если уж награждают кого святые великим талантом, то в обмен забирают разум…» — подумала девушка и сказала вслух:
— Неужели струна рвется в первый раз? В замке наверняка есть мастера выправить скрипку, и все опять будет хорошо.
— Выправить струну я и сама смогу, и все будет держаться отлично, — Дирока размазала по лицу слезы, — но… Первоначальный, обращая меня в вампира, заклял струны моей скрипки рваться в годы великих потрясений для замка… такое уже было в год смерти Отца… и вот теперь…
Тантра молча положила скрипку на диван, смычок рядом и вышла. А когда в лицо ей неласково дохнул морозный ветер, она и думать забыла о плачущей скрипачке.
— Демон, — властно выдохнула Тантра. Ветер, поднявшийся от взмахов крыльями, сбил снег с веток.
Демон опустился перед ней, изогнув чешуйчатую шею, и Тантра взобралась на него. Легкость и радость охватили ее при взгляде на замок сверху, а сердце затрепетало от мысли, что где-то внизу спит такой родной, такой любимый вампир. Тантре вдруг захотелось увидеть Грэта, и она приказала Демону снизиться.
Дракон послушно спланировал, и Тантра спрыгнула с его спины.
Чья-то тяжелая холодная рука легла на плечо, и Тантра быстро развернулась. Ее передернуло, ибо это был мертвец, подернутый тленом.
— Госпожа моя, завтра покинут твои слуги замок, — прохрипел он.
— Да. Мы пойдем к людям.
— Ты разрешишь нам убивать их?
Запах тлена был настолько нестерпим, что Тантра быстро закивала, мечтая скорей отойти от трупа.
— Я рад, моя госпожа. — Мертвец рухнул на колени, сжал ее ладонь в своих лапищах и поднес к губам.
Тантра подумала, что сейчас ее вывернет наизнанку, но она гордо выпрямила спину и стерпела этот неприятный поцелуй. Но когда мертвец встал, поклонился и исчез за деревьями, Тантра бросилась к статуе и омыла руки вином. До конца она успокоилась, лишь когда вошла в комнату Грэта и, опустившись около кровати, положила голову рядом с рукой вампира. Ей было спокойно и хорошо. Никакие мысли не тревожили ее сумасбродный разум, и хотелось вечно лежать в такой нелепой позе, глядя в закрытые глаза и чувствуя лицом холод, исходящий от щек Грэта. К этому огромному куску льда, слепленному в форме человека, Тантра ощущала невообразимую нежность, и холод его был в сто крат лучше тепла.
В дверь постучали, и сердце Тантры подпрыгнуло в нехорошем предчувствии. Она поспешно вскочила и бросилась открывать, стараясь ступать как можно тише.
За дверьми стоял Граф. Тантра приложила палец к губам, и он усмехнулся.
— Пора. Выходите, — шепотом бросил он и пошел дальше.
Тантра обернулась. Грэт продолжал спать. Тогда она подошла к кровати, легко села рядом и провела рукой по пепельным волосам.
Грэт мгновенно открыл глаза.
— Что, пора?
— Ага. Только что приходил Граф.
— Надо ж, а я такой хороший сон видел.
Тантра вспомнила, что против обычной вытянутой маски лицо Грэта сегодня во сне было спокойно и безмятежно.
— Идем…
— Да. — Грэт окинул взглядом свою комнату, взял Тантру под руку, и они вдвоем вышли из милого им замка.
Все вампиры, вервольфы и колдуны стояли уже у ворот. Женская часть нечисти оставалась в замке и теперь прощалась с мужьями, отцами и братьями. Тантра тяжело отвела глаза, втайне радуясь, что уж ей-то с Грэтом не прощаться еще долго.
— Зови, — коротко сказал Юлиус Тантре, и девушка закричала, крик ее понесся по лесу:
— Слуги мои, ко мне!
Прошло несколько секунд, и из-за деревьев показался первый мертвец.
— Скажи остальным, чтоб они следовали за вампирами.
— Да, госпожа, — проскрипел зомби.
И нечистый отряд двинулся в путь, а следом за ними — восемь тысяч мертвых тел, что подчинялись лишь воле Тантры.
А сама Тантра вместе с Грэтом верхом на Демоне взмыла в воздух.
— Скоро мы покинем те места, где царствует тьма, — сказал Грэт через некоторое время. Тантра, дремавшая в его объятиях, никак не ответила, хотя ей стало малость не по себе.
— Демон, спускайся, — сказала девушка через минуту, и дракон послушно спланировал вниз.
Тантра спрыгнула с его шеи следом за Грэтом и, велев Демону лететь в небесах над отрядом, пошла к Юлиусу.
Он шел рядом с Маретом, угрюмый и мрачный.
— Скоро граница, — сказал он в ответ на незаданный вопрос ведьмы.
И тут же Тантра словно прошла через невидимую преграду. Упругая волна толкнула ее, а потом рассыпалась. И небеса стали светлей, и луна отчего-то перестала быть диском, а превратилась в месяц — сияющий, золотой и радостный.
— Отчего так?
— Небеса лишь над замком были закляты Первоначальным всегда черными быть, а луна навеки полной. — Кажется, Грэт процитировал что-то из какой-то книги, но Тантра, хоть убей, не могла припомнить ее название.
— А теперь мы покинули замок, — с неподдельной печалью в голосе сказал Юлиус.
— Но мы вернемся, — добавил Маро, — и кто знает, быть может, мечта Первоначального о вампирском княжестве сбудется?
— Смелая мысль, мой друг, — усмехнулся Юлиус.
— Но осуществимая, — заметила Тантра. — Ведь Марет только называется королем, а где, спрашивается, оно, его королевство? Территория замка не потянет даже на захудалый лайд.
— Мечты — замечательное, но бесполезное дело, особенно если жаждешь их осуществить, — склонив голову, сказал Граф.
— Да, брат, ты кладезь вампирской мудрости, — с усмешкой бросил Упырь. — Ты даже в юности был таким. Красивый был такой мальчик, большеглазый, задумчивый, с кудряшками.
