– Довольно, – прервал его Феран, поднимая руку и призывая к полной тишине. – Я на все прошения отвечаю: нет, нет и нет. А теперь позовите сюда девушек, пусть танцуют, чтобы развеять мрачное настроение, навеянное отвратительной погодой.
Собравшиеся ожидали от нового императора более существенных указаний, однако никто из гостей не показал своего разочарования. Внесли поднос, на котором стоял кубок вина, и Феран принял его после того, как Серебряная смерть проверила, нет ли в напитке яда. Пространство перед троном освободили. Танцовщицам позволили слегка перекусить, а потом они занимались подготовкой к выступлению. Сперва появилась группа девушек, затем в зал вошла Уэнсомер. Девушки продолжали танцевать на заднем плане. Феран с вожделением осмотрел всех и трем приказал лечь у основания трона.
К Уэнсомер приблизилась одна из служанок с подносом, на котором лежали крошечные пирожные, и прошептала едва слышно, пока танцовщица выбирала угощение:
– Император готов, что вы желаете исполнить?
– Сон океана, – ответила Уэнсомер.
Служанка мгновенно скрылась, не обращая внимания на других танцовщиц, которым хотелось получить свои пирожные. Уэнсомер отложила лакомство в сторону, даже не попробовав. Позади помоста, на котором возвышался трон, ударили в гонг, и зазвучала новая мелодия.
Уэнсомер поднялась с подушек при первых звуках «Сна океана» как будто ее качнуло и подбросило кверху настоящей волной, и она ступила на берег. Плавные жесты раскинутых в стороны рук колдуньи словно повторяли медленный ритм морской поверхности, а бедра ее качались вперед-назад по сложной, двойной траектории, притягивая взгляды всех, кто находился в зале, в особенности профессиональных танцовщиц. Даже Сайрет застыла в изумлении.
Темп изменился, и Уэнсомер двинулась по кругу, откидываясь назад, а потом склоняясь вперед, словно ее подбрасывали теперь высокие волны. При этом бедра продолжали то же странное, двойное колебание, которому вторили жесты рук. Темп нарастал, и она раскачивалась уже всем телом, начиная от талии, совершая круговые движения разметавшимися волосами и прозрачной накидкой, летавшей по воздуху так, словно она выписывала сложные знаки. Казалось, огромные волны с размаха ударяются о скалы и рассыпаются серебристыми брызгами.
И снова музыканты сменили темп, значительно замедлив его. Уэнсомер как будто погружалась под воду, движения накидки и рук стали сонными, колдовскими. Тело танцовщицы вторило ритму музыки, который, казалось, воспроизводил загадочный глубинный ритм бытия – ритм соприкосновения толщи воды и твердой поверхности океанского дна.
Люди, следившие за танцем, боялись перевести дыхание, очарованные необычайным представлением. Однако находившиеся за занавесями музыканты понятия не имели, как идет выступление. Феран, Фортерон, знатные гости, слуги – все замерли, глядя на танец Уэнсомер, пытаясь уловить каждое движение, только Серебряная смерть не обращала ни малейшего внимания на танцовщицу.
Это был не просто танец, не просто соблазнительное зрелище. Это было истинное колдовство, находившее индивидуальный путь к сердцу каждого зрителя. Уэнсомер говорила на языке, доступном всем людям, она рассказывала об исключительной красоте движения как такового – о танце, способном заворожить похотливых монархов, вызвать волнение в рыночной толпе, создать интимную обстановку в тихой спальне. Ее движения можно было читать как изысканные стихи – они заставляли сопереживать откликаться душой на посыл женщины. Они становились ритмом вечной воды, набегающей на берег и отступающей прочь, в темные глубины океана. И при этом почти никто из собравшихся понятия не имел, что выступление было интерпретацией древнего скалтикарского языка тела!
Музыка закончилась тихим рокотом барабанов, а Уэнсомер спиралевидным движением опустилась на пол, перекатившись по нему, роняя пояс и накидку, словно влажные следы уходящей волны. И когда наступила тишина, она лежала недвижно перед Фераном и его гостями, а все они не сводили с нее глаз. Потом она мягко, одним легким движением поднялась и совершила плавный, глубокий поклон слева направо, изогнувшись всем телом. В этот момент Феран зааплодировал, и все искренне присоединились к нему. Никто из зрителей не избежал воздействия Уэнсомер. Они хлопали и хлопали. И только Серебряная смерть оставалась бесстрастной. Уэнсомер хорошо знала, как удержаться на тонкой грани между воздействием и контролем. Любая попытка взять Ферана под контроль могла бы закончиться смертью, но факт, что она все еще жива, свидетельствовал об успехе.
Мелкими шажками она приблизилась к возвышению, на котором стоял трон императора, бедра ее чуть покачивались. Феран встал, а затем спустился по ступеням, навстречу танцовщице. Аплодисменты все продолжались.
– Ты очень нравишься мне, кто ты? – проворковала она тихонечко.
– Я – император, я повелитель Серебряной смерти, – автоматически ответил Феран.
Уэнсомер взглянула наверх – туда, где стояла Серебряная смерть, а потом склонила голову набок.
– Что она умеет делать? – невинно спросила она.
– Она способна уничтожить целый континент, – сказал Феран с гордостью.
– Но мне нравится этот континент.
– Она может сокрушить моих врагов, потому что я – ее повелитель, – пояснил Феран с легким раздражением.
Повелитель? Прикажи своему слуге сделать что-нибудь для меня.
– Я могу приказать ему убить любого, кем я недоволен.
– Ха! Что в этом такого? Многие мужчины убивали друг друга ради меня, а ведь я – всего лишь танцовщица. Думаю, ты сам – слуга Серебряной смерти. Едва ли на меня может произвести впечатление слуга.
– Я отдаю приказы Серебряной смерти! – воскликнул Феран, его охватил гнев.
Уэнсомер развела руками, повторяя те же волнообразные движения которые очаровывали зрителей, и повела бедрами в ритме, заданном аплодисментами двора.
– Тогда прикажи ей танцевать, это поразит меня.
– Серебряная смерть, танцуй для нас.
– Нет такой функции, – бесцветным голосом ответила Серебряная смерть.
– Прикажи ей прекратить дождь.
– Серебряная смерть, останови этот дождь, – крикнул Феран, и в его тоне прозвучала мольба.
– Нет такой функции.
– По крайней мере, пусть твой слуга возьмет меня на руки и взлетит так высоко, чтобы я увидела звезды.
– Сделай то, что она сказала, Серебряная смерть, – прокричал Феран, на этот раз с отчаянием.
– Нет такой функции.
Уэнсомер все раскачивалась, только теперь позволила себе хихикнуть. Одним плавным движением она указала на восток, в сторону Гелиона.
– Ты не тореец, не так ли? – спросила она у императора.
– Нет, я отсюда.
– Ненавижу торейцев, они сожгли собственный континент и стали причиной ужасной погоды.
– Я тоже ненавижу их, – Феран все еще надеялся склонить ее к себе.
