– Хорошо, а потом?
– Прибыть на «Белую волну» сразу после полуночи.
– Они ждут тебя, а еще сорок циркаров за проезд. Теперь прощай, и никогда не упоминай о том, что здесь было.
– Слушай, по поводу Старейшины… Я… я имел виду… ты же не собираешься убивать эту старую летучую мышь?
– Я следую путем рыцаря, – гордо заявил Ларон.
– Ну, и что это означает? – нервно почесывая шею, поинтересовался стражник.
– Если все пройдет хорошо, то никто не пострадает. А теперь уходи.
Как только Ларон остался в одиночестве, он удостоверился, что Терикель по-прежнему молится, а затем осторожно стал взбираться по каменной стене капеллы. Через несколько мгновений он уже добрался до балок перекрытия. В отдалении раздался удар гонга. Ларон быстро отрезал веревочную сетку, закрепленную на вентиляционном отверстии, преграду для голубей, затем проскользнул в образовавшийся проем внутрь темного, узкого прохода. Днем его манипуляции кто-нибудь мог заметить, но сумерки надежно укрывали от случайного взгляда. Вампиру пришлось цепляться за ровную стену, на которой пальцы живого человека никогда не нашли бы достаточную опору.
Окно, которое вело в комнату Старейшины, было защищено заговором, но довольно примитивным, способным остановить лишь обычного живого вора. Но поскольку Ларон не был живым, ему ничего не стоило пройти. К счастью, Старейшина поддерживала в комнате идеальный порядок, как человек предельно организованный и аккуратный. Книги стояли на полках, свитки покоились в ячейках с тщательно проставленными названиями на этикетках, а позади массивного письменного стола находился стул с высокой спинкой, похожий скорее на трон, чем на обычное сиденье. На хорошо освещенном столе в строгом порядке располагались стеклянные пирамиды, горка сланцевых плиток с окаменевшими останками обитателей древних морей, не меньше дюжины шариков разной величины, выточенных из полудрагоценных камней, хрусталя и стекла, аморфные куски метеоритов, тонкие листки золота, серебряные приборы и причудливые механизмы, а также чаши из черного стекла и горного хрусталя.
Эти сокровища могли бы сделать его богатым на многие годы, но слабое свечение подсказывало, что над столом установлена охранная система, почти невидимые нити вели к сигнальным устройствам. Так что, стоило лишь чуть-чуть сдвинуть с места хотя бы один предмет, сразу поднялась бы тревога. На дальней стороне стола находилась серебряная крышка, запертая на замок и снабженная отдельным охранным заклинанием. Ларон положил руку на стол. И в то же мгновение почувствовал, как энергия заклятий пронизывает его плоть, но, не обнаружив человеческого тепла, магическая охрана вновь пришла в состояние покоя. Вампир ничего не взял со стола. Волшебный охранник пребывал в растерянности. Ларон произнес необходимые слова, снимающие заговор, и красный огонек на серебряной крышке сменился на зеленый. Система отключилась. Свободной рукой вампир поднял крышку.
Под ней скрывалась система сложных механизмов, сплетенная со спектром заговоров и заклятий, а сверху лежала сфера-оракул: шар из фиолетового кристалла, излучавший металлическое сияние. Размером он был не больше ногтя. Сферу поддерживали пружинные весы, находившиеся внутри сосуда-треножника. Оба механизма были снабжены дополнительными охранными заклятиями. Вот об этом информатор не предупредил Ларона.
Вампир достал из складок туники очень похожую сферу, потом выдохнул невидимые клубы холодного, мертвенного воздуха. Охранная система активизировалась и начала пульсировать. Противоречивая информация о присутствии чего-то, но в то же время об отсутствии живого организма привела и эту систему в замешательство. Магические охранники сопоставляли данные, пытаясь устранить возникшее противоречие, затем приняли решение перестроиться. За кратчайший интервал, пока магические силы меняли свою программу, Ларон успел подменить сферу-оракул на подделку. Когда система снова ожила, вампир замер без движения, дожидаясь, пока она проверит весы и сосуд. Все прошло гладко, во всяком случае так решили невидимые охранники. Ларон осторожно спрятал украденную сферу, опустил серебряную крышку и освободил внешнюю охрану от собственного заклятия. После этого вампир очень медленно и плавно снял руку с поверхности стола. Магические охранники по-прежнему методично проверяли движущиеся объекты и внутренние взаимосвязи системы. В конце концов они пришли к заключению, что произошло законное открытие потайного ящика. Однако один охранник не согласился: ни одно живое существо не прикасалось к столу или к какому-либо предмету на нем в отсутствие Старейшины. Охранник, отвечающий за крышку, настаивал: одно законное открытие ящика зарегистрировано. Охранник поверхности стола вступил с ним в дискуссию, носившую сугубо технический характер. Они сверяли параметры температуры, движения и прочие данные.
Освободившись от контакта с системой охраны, все еще не утративший бдительности Ларон достал из туники сферу-оракул и внимательно осмотрел. Любой опытный резчик по камню смог бы имитировать такой объект, но существуют способы проверки, позволявшие отличить обычный кристаллический шар от зачарованного… хотя кто знает, что за сила им управляла. На столе Старейшины Ларон заметил маленькую конусообразную чашу из черного стекла. «Несомненно, это небесное стекло», – подумал вампир. Значит, рядом должен быть глаз из зеленого камня. Оглядев комнату, он обнаружил искусно вырезанную фигуру горгульи-циклопа, удерживающую потолочную балку. Ее единственный зеленый глаз бесстрастно взирал на чужака.
Никакие заклятия не охраняли этот глаз, вампир легко извлек его из мягкого уплотнителя. Размером он был примерно с персик. Ларон снова положил руку на крышку стола, и снова магические охранники тщательно исследовали ее. Очень осторожно вампир положил фиолетовую сферу в углубление чаши из черного стекла, а затем дохнул заранее припасенной жизненной силой человека, убитого им накануне ночью. И после этого Ларон закрыл чашу зеленым глазом.
Сквозь каменную поверхность проступил смутный контур лица. Это была женщина с огромными темными глазами и космами седых волос.
– Проси меня о чем угодно, Старейшина, – объявила призрачная старуха. – Но обмен должен проходить в обе стороны, иначе я не открою тебе больше никаких тайн.
Голос был слабым, но отчетливым, а язык показался Ларону смутно знакомым. «Латинский», – внезапно понял вампир. Воспоминания о мире с одной-единственной луной нахлынули потоком, заполняя его сознание.
– Элементал, ты слышишь меня? – спросил Ларон на латыни, языке, не использовавшемся уже семь столетий.
– Слышу ли я тебя? Да, – отозвалась старуха. – Слышу, что твой латинский значительно улучшился… нет, ты – новое лицо.
– А где ты выучила латынь?
– В школе.
«Глупый вопрос», – подосадовал на себя Ларон.
– Ты можешь говорить на другом языке?
– Немного на диомеданском. Одна ведьма, называемая Старейшиной, учила меня.
Вполне разумно. На Зантрии мало кто говорил на диомеданском, торговом языке, распространенном на восточном побережье Акремы. Так Старейшина сохраняла для себя практически единоличное общение с заключенным в сфере духом-элементалом. «Не потому ли Терикель учит диомеданский?» – прикинул Ларон.
