– Если я воспользуюсь оружием против Гелиона, сам я буду находиться далеко в море. Все пройдет гладко.
– На Торее все пошло совсем не гладко.
– Напротив, Эйнзель. На Торее все получилось идеально.
Маленький, пучеглазый колдун склонил голову, искоса поглядывая на императора и на Серебряную смерть, от которой тот не мог оторваться. То немногое, что понимал Эйнзель, заставляло его содрогаться от ужаса.
– Ты следил за действием Серебряной смерти в эфирном мире, – продолжал Варсовран. – И какой представилась тебе эта потрясающая машина оттуда?
– Серебряная смерть предстала в эфирном мире как тяжелая масса посреди темноты, – ответил Эйнзель, пытаясь выстраивать предельно нейтральные фразы. – Я не видел раньше ничего подобного. Массивное тело с невероятными возможностями, способное иссушить энергию этого мира, черпая силы в других мирах, способная посылать потоки силы и жара на огромные расстояния.
– Да, Эйнзель. Нет ничего мощнее этой машины, сама мысль об ограничениях для нее кажется абсурдной. Все королевства Акремы, вместе взятые, не смогут противостоять мне.
– Варсовран, вы ведь не можете всерьез думать об использовании Серебряной смерти на другом континенте. Ее силы намного превосходят наше понимание. Почему бы не полагаться на мощь флота и армии?
Варсовран по-прежнему гладил блестящую металлическую ткань.
– Полагаться на флот и армию в чем?
– У вас самый мощный флот в мире. Никто во всем Плацидийском океане не способен противостоять вам. Теперь у вас в руках самый крупный порт восточного побережья Акремы. Зачем использовать на Гелионе это чудовище? Нет сомнения, что правители Акремы научатся многому на примере Тореи.
Варсовран пожал плечами. Он и сам имел серьезную подготовку в мастерстве управления эфиром, но никогда не проходил испытаний с целью определения конкретного уровня и ранга. Он долго и глубоко изучал науки, имел огромный опыт в военной стратегии и тактике, умел логично мыслить. Сочетание талантов и навыков помогло ему подчинить половину Тореи без помощи Серебряной смерти.
– О чем ты, Эйнзель? Отрава пропитала наш мир. Я просто отрезал зараженную, гниющую конечность, а теперь собираюсь прижечь рану. Гелион – это открытая рана.
Эйнзель сжал руки, потом сел и взял кувшин вина, налил полный бокал и жадно, крупными глотками осушил его.
– Я бывал на Гелионе, – печально произнес он. – Это красивый, мирный остров.
– Метрологи несут отраву в любое место, куда приходят. Они проникли в наш мир тысячу лет назад. Главный храм в Ларментеле уничтожен, региональные храмы в Зантрии сожжены, теперь осталось только одно гнездо ядовитых гадов. И оно расположено на Гелионе. Метрологи уничтожали магию во имя знания, Эйнзель. Кто-то должен был остановить их. И я сделал это.
Варсовран покачал головой, словно пытаясь отыскать какие-то крупицы информации в сплошном потоке данных. Город пал, его флот был в отличном состоянии, торговля шла успешно…
– Мой сын… внезапно сказал он. – Где Дэррик?
– А, адмирал Фортерон хочет встретиться с вами, он должен поговорить на эту тему, – вздохнул Эйнзель.
Фортерон долго ждал, когда его вызовут к императору. Он сидел в зале ожидания, наконец появился Эйнзель. Когда Фортерон склонился перед Варсовраном, колдун отступил в сторону. Он изо всех сил старался быть незаметным.
– Я хочу видеть сына, – заявил новоявленный монарх Акремы.
– Было указано ему оставаться на флагманском судне, ваше величество, – ответил адмирал.
– Указано? Как вас понимать, адмирал Фортерон?
– Указано вами, ваше величество.
– Мне что, надо начать убивать людей, чтобы получить прямой и недвусмысленный ответ?
– Нет, ваше величество. Я стараюсь говорить предельно ясно.
– Тогда продолжайте, чтобы я наконец понял.
Фортерон переступил с ноги на ногу, он хотел бы сообщить все эмоционально и честно, но по опыту знал, что Варсовран предпочитал спокойный, деловой тон, холодные факты.
– Сразу после падения Диомеды ко мне явился капитан «Кыгара» Мандэлок, – начал Фортерон, плотно прижав руки к бокам, чтобы случайно не взмахнуть ими. – Он сказал, что ваш сын странно вел себя на протяжении всего путешествия и что его куртизанка теперь ведет себя еще более странно.
– Что это означает? Он болен?
– Нет, не болен. Его манеры, голос, здоровье, внешность остались неизменными с тех пор, как вы его видели в последний раз. Но он кажется… опустошенным.
– Опустошенным? Что это такое?
– Он не хотел ни с кем говорить без крайней необходимости, и даже тогда ограничивался короткими фразами. Словно хотел скрыть нечто, не выдать тайну.
– Действительно странно. Дэррик даже чересчур откровенный мальчик, во всяком случае в большей мере, чем нужно будущему монарху. Вероятно, он пытается управлять собой, теперь, когда ему доверяют, когда он участвует в настоящей кампании.
– Возможно. Я сам так думал, пока Мандэлок не сообщил мне о куртизанке.
– А что с ней не так?
– Ей не меньше сорока лет, и потом, она заявила, что является императрицей, – сразу после того, как мы взяли Диомеду.
Адмирал Фортерон прекрасно знал, где надо остановиться и предоставить делать выводы другим людям. Варсовран обхватил ладонью подбородок, нахмурился, мгновение помолчал, а потом глаза его расширились и в них вспыхнули тревога и гнев. Дыхание его стало частым, прерывистым, а нижняя челюсть пришла в движение.
– Где? – прошипел он.
– Я запер их в каюте на «Кыгаре» и поставил надежную охрану. С тех пор их оттуда не выпускали.
– Отведи меня туда, – приказал Варсовран, голос его звучал приглушенно, так что едва можно было разобрать слова.
Варсовран приблизился к «Кыгару» на большой спасательной лодке. Им пришлось зайти со стороны порта, поскольку маленькая штурмовая галера стояла на якоре слишком близко к флагманскому судну, словно собиралась проводить осмотр корабля после битвы. Сходни были спущены, и император поднялся на борт, а за ним проследовали Эйнзель и Фортерон. Телохранители фланкировали группу. Пятьдесят морских пехотинцев замерли вдоль палубы, приветствуя повелителя, а Варсовран, ответив им взмахом руки, обернулся к капитану Мэндэлоку.
– Приведите сюда обоих пленников, – приказал он, и хотя голос его был мягким, в нем прозвучали ноты холодные, как полярная ветер.
Мэндэлок прошел вдоль палубы и обратился к охранникам. Спустя пару минут на свет вышли две фигуры. Дэррик выглядел обычно, но его куртизанка явно приложила много усилий, чтобы ее лицо, волосы, одежда производили величественное впечатление, словно она являлась воплощением самой империи.
– Дэррик, ступай сюда! – рявкнул Варсовран.
