– Когда я был жив, я был молодым дворянином, добрым и хорошо воспитанным рыцарем иного мира. В моем мире у лошадей были копыта, а не когти, у людей округлой формы уши и только одно сердце. И хотя теперь я стал чудовищем, даже сейчас я пытаюсь сохранять остатки рыцарственного благородства. Вот почему я употребляю в качестве пищи только тех людей, которых считаю плохими, раздражающими, зловредными или невыносимо занудными. Я пытаюсь сделать этот мир лучше.
Ларон снова сделал паузу. Экипаж еще некоторое время безмолвствовал, а потом раздались аплодисменты. Ларон прочистил горло и продолжил:
– Несмотря на то что Девять обитает в теле взрослой женщины, она всего лишь ребенок. Если кто-то из вас хоть пальцем до неё дотронется, каким бы невероятным ни казалось такое предположение, или просто недостойным образом на нее посмотрит, имя такому человеку будет Обед. А в качестве бонуса, прежде чем я займусь едой, я сделаю с таким подонком кое-что особое – он успеет проклясть тот день, когда его родители впервые посмотрели друг на друга. Девять – не та, с которой вы совокуплялись в течение прошедших двух недель. Она маленькая девочка, магический страж, потерянная и напуганная. И я клянусь очень, очень хорошо защищать ее, стать настоящим старшим братом. Надеюсь, я достаточно ясно выразил свои соображения?
Он еще раз обнажил клыки. Члены экипажа «Лунной тени» невольно попятились, поторопившись согласно кивнуть.
– Капитан Феран, Девять будет жить в вашей каюте. А вы будете спать вместе с экипажем.
– О да! Конечно, – торопливо ответил Феран.
При сложившихся обстоятельствах в этом нельзя было усмотреть потерю лица.
– Д'Атто, почините дверь в мою кабину. И прошу никогда, никогда больше не беспокоить меня, пока не взойдет Мираль.
И снова все единодушно кивнули.
– Капитан Феран, я полагаю само собой разумеющимся, что с этого момента я беру командование «Лунной тенью» в свои руки вплоть до возвращения на Гелион. А теперь все исполняйте свои обязанности.
Как ни странно, но настроение на «Лунной тени» резко улучшилось после саморазоблачения Ларона. Он оказался строгим, решительным, но честным и справедливым командиром, и, в конце концов, он никогда не убивал членов экипажа.
Ларон запер дверь кабины. Кусок стекла лежал перед ним в черной обсидиановой чаше. Он выдохнул эфирную энергию и заполнил ею чашу, тут же прикрыв собранную силу сферой из зеленого камня. Внутри сферы перемещалась крошечный красный силуэт, но голос его был холодным и шелковисто-неясным:
– Ларон, я начинала думать, что ты выбросил мою темницу вон.
– О нет, я хочу дать тебе шанс совершить неожиданный поступок, прежде чем решусь сделать это, – отозвался Ларон. – Я хочу знать твое истинное имя.
– Что? Вампир, ты сумасшедший!
– О да. Вне всякого сомнения. А теперь, когда мы находимся в самой середине моря, вдали от любой суши, ты понимаешь: если я выброшу стекло за борт, ты за несколько недель превратишься в ничто, растворишься в темноте океана. Веландер умерла быстро, но тебе придется испытать долгое умирание. Так какое у тебя истинное имя?
– Никто не знает его.
– Я хочу знать.
– Ты поработишь меня.
– Твое истинное имя, прошу. Ты можешь выбирать между безопасностью и рабством или независимостью и гибелью.
– Я предпочитаю смерть!
– Как тебе угодно, прощай, – сказал Ларон, протягивая руку к сфере из зеленого камня.
– Подожди! Подожди. Я могу предложить тебе сделку…
– Никаких сделок. Прощай.
– Джорпай'трак! Мое имя – Джорпай'трак!
– Я собираюсь переместить тебя в иной якорь, а этот кусок стекла выбросить за борт. Если ты действительно назвал мне истинное имя, с тобой ничего не случится.
– Ты солгал! Ты обещал, что я буду в безопасности!
– Ты тоже солгал. А теперь, если названное имя неправильное, что же, ты окажешься в реальной опасности.
– Джорпар'трак, мерзавец, – выдавил суккуб.
Ларон произнес заклятие, и второй вариант имени оказался истинным. Вампир вернул элементала в стекло.
– А теперь, как твой повелитель, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.
– Я могу доставлять удовольствие, это лучшее, на что я способен.
– На самом деле меня больше интересует информация. Как тебя звали в обычном мире?
– Расми.
– Очень приятно. Мне хватило знаний и опыта, чтобы оживить тело Веландер после утопления и поселить в нем одну душу. Какое истинное имя ты дала телу?
В ответе Расми звучала вся накопившаяся ярость, переходящая в боль и отчаяние:
– Ты провел меня!
– О да. Признаюсь, я неплохо справился со своей работой. Каковы ощущения, когда сопротивляешься призыву, включающему в себя истинное имя? Согласно старым текстам, которые мне удалось прочитать, тебя будет жечь огнем изнутри, словно ты проглотил горшок раскаленных углей. Я воспользовался весьма изощренными медицинскими приемами, чтобы оживить тело Веландер, и еще более сложными приемами, чтобы вселить в него другую душу, но меня страшно раздражает отсутствие истинного имени тела. Так ты готов?
Расми не была готова.
– Джорпар'трак, я приказываю тебе назвать истинное имя тела Веландер.
Короткая пауза, потом сдавленный стон мучительной боли, которая явно нарастала.
– Илли-эйнсильт, – выдавила Расми.
Ларон сидел в капитанской каюте напротив Девять, сжав кулаки.
– Теперь, когда мы изменили истинное имя тела, ты должна охранять это знание от всех людей и духов, – объяснял он. – Беззаботность в таких вопросах стоила жизни прежней обладательнице тела.
– Я буду осторожной.
– Шепни новое истинное имя для себя самой в сложенные чашечкой ладони, как мы это делали, меняя имя для тела.
Ларон слушал, как Девять дает себе истинное имя. Таким образом, он получал власть над ней, но, с другой стороны, это давало ему шанс поддерживать ее собственной силой.
– Очень опасно позволять другим людям знать твое истинное имя. Это даже опаснее, чем позволить другому человеку дать тебе имя.
– Это тело, оно совокуплялось, – заявила Девять.
Ее откровенность немного смутила Ларона, но он не подал вида:
– Ах да. Ты беспокоишься о том, что оно может иметь внутри ребенка после столь долгого и интенсивного общения между Фераном и суккубом?
– Просто я хочу это знать, чтобы легче было управлять телом.
– Предыдущая обитательница тела предпринимала меры предосторожности против такого рода последствий. Она использовала магию. Если тебя интересует, что именно она делала, я могу объяснить.
