– Делать?
– Да. Что ты умеешь делать? Готовить еду? Мыть посуду? Чистить печь? Покупать, торговаться на рынке, не позволяя тебя ограбить?
– Она быстро учится, – заверил Друскарл.
– Я могу научиться практически всему, если мне показать, – подтвердила Девять.
– Ясно, – Сайрет медленно покачала головой, чуть нахмурившись, потом лицо ее оживилось. – А чем ты можешь расплатиться, Друскарл?
Торейским золотом, – ответил он, доставая кошель и вынимая из него несколько монет.
Глаза Сайрет расширились:
– Ах вот что! Плата вперед, полностью. Так я веду дела со всеми клиентами. Ты уверен, что она не сбежала ни от кого? Она не из числа беглецов?
– Не больше, чем все мы, моя дражайшая безумная королева…
– Так скверно, король-евнух?
Они подошли к дому, где жила Сайрет. Друскарл намеревался сразу уйти, и Девять почувствовала нарастающий страх.
– Вы уходите? – спросила она. – Я никогда больше вас не увижу? Как Ларона?
Друскарл рассмеялся:
– Я просто найду место для ночлега. А ты будешь спать здесь, это твой новый дом.
– А вы придете сюда?
– Да, завтра. Ты будешь учиться танцам и другим вещам, которые пойдут тебе на пользу.
– Да, и со временем я выдам тебя замуж за красивого купца, – добавила Сайрет. – Ты будешь танцевать на рыночной площади и носить изящные платья. До завтра, Друскарл.
– Моя дорогая Сайрет, ночь будет долгой.
– До свидания.
Сайрет жила на расстоянии мили от Уэнсомер, она арендовала плоскую крышу зернохранилища. Там она установила опорные столбы и натянула тент. Это пространство отлично подходило для занятий. Сама Сайрет спала в укромном уголке, там же хранила сундуки с костюмами и материалами, подушками, зеркалами, макияжем и украшениями. Ее маленький мир пребывал под надежной охраной магических стражей – котов и собак, поставленных на стражу зерна. На крышу вела веревочная лестница, по которой женщины и взобрались.
– Ну что же. Полагаю, у нас не будет языковых проблем, – заявила Сайрет, приготовившая для Девять место для ночлега. – Эта маленькая сумка – все, что у тебя есть?
– Да.
– Бедный ребенок. Сначала тебе нужно научиться шить платья, которые носят в Диомеде. За работой ты расскажешь о себе. Позднее мы начнем уроки танцев.
Вскоре после захвата Гелиона эскадра Варсоврана вернулась в Диомеду, и по городу поползли слухи о том, что вновь были использованы огненные круги. Друскарл вслушивался в рассказы торейских моряков и солдат в тавернах, мрачно отмечая про себя каждую деталь. Насколько он помнил, Гелион представлял собой вытянутый остров, длина которого заметно превышала ширину. Чтобы целиком покрыть его, потребовалось бы четыре или пять огненных кругов. Это означало, что цикл Серебряной смерти может завершиться не раньше чем через сто двадцать дней после запуска. Это была ценная информация, хотя во всех историях, описаниях чудовищного огня, жара и грома оставалась какая-то неясность. Говорили, Варсовран казнил на острове одного из Метрологов, а затем вернул его к жизни с помощью Серебряной смерти. Друскарл знал, что это под силу магическому чудовищу. Странность заключалась в том, что священника звали Ларон. Но Ларон – скалтикарское имя, а Гелион был аванпостом торейцев. Вернувшись в свое жилище, Друскарл усердно подсчитывал даты и сроки, делая записи на каменном полу. «Лунная тень» могла достичь Гелиона не раньше чем за день или за два до нападения Варсоврана. Представлялось невероятным, чтобы Ларона посвятили в сан за такое короткое время, однако все упорно называли это имя. Кто бы ни был этот человек, точно установить его личность сейчас невозможно.
Друскарл пришел к выводу, что пока не прояснится ситуация, не стоит принимать никаких решений. Он лег на узкую койку и закрыл глаза. У него оставался шанс. Он знал, где будет находиться Серебряная смерть, но никто не догадается о его истинных намерениях.
– Разве есть среди нас тот, кого нельзя назвать предателем, если заглянуть в глубину его души? – произнес он вслух, обращаясь к самому себе.
Один из охранников, продавших Сентерри кочевникам-работорговцам, имел несчастье вернуться в Диомеду, где его опознали. Теперь Фортерон прогуливался вокруг жаровни, над которой висел злополучный охранник, распластанный на огромном колесе лицом к раскаленным углям. Его сиплое, прерывистое дыхание поддерживало жар, не давая углям погаснуть.
– Отчасти твоя история звучит достоверно, – заметил Фортерон, читавший свиток с показаниями. – Мы нашли сожженную повозку, мертвую лошадь и три изувеченных тела на расстоянии меньше дня пути от города. Эта сцена должна была выглядеть как результат нападения кочевников, но они никогда бы не стали убивать коня или оставлять стрелы в телах убитых. Кочевники весьма расчетливы, когда речь идет о железных наконечниках стрел или о лошадях. Затем ты вернулся в город. Ты утверждаешь, что вместе с приятелями целый месяц сопровождал трех танцовщиц вплоть до самого Ласера. Но тебя сдали властям за пятьсот золотых паголов вознаграждения. Мои источники сообщают, что ты провел большую часть времени в Ласере, и у тебя была изрядная сумма.
Но охранник мечтал об одном, чтобы прекратилась боль.
– Мы убили возниц, стражника… продали девушек, – прохрипел он.
Он твердил эту фразу на протяжении четырех последних дней. Либо он говорил правду, либо обладал исключительным мужеством и способностью выдерживать пытки.
– Мы собрали остатки повозки, проверили, что там было, – продолжал Фортерон. – Кому вы их продали?
– Кочевникам.
– Палвер Ветробол, я очень могущественный человек. И это я плачу деньги нашему доброму приятелю в капюшоне, который медленно опускает тебя лицом вниз на угли. Может быть, ты полагаешь, что я самый могущественный человек на Акреме, но это не так. Самый могущественный человек на Акреме – тот, кто командует огромной армией. А это отец девушки, проданной вами в рабство, а возможно и обесчещенной.
Нет, мы не трогали их… Светлокожие девственницы стоят… в три раза дороже.
– Что это были за кочевники?
– Бандиты из долины Лейр.
– Их имена?
– Они не называли своих имен.
– Куда они направились?
– На запад, на рынки Залмека.
– На рынках Залмека за прошедший месяц не продавали белых танцовщиц. Я думаю, вы изнасиловали и убили девушек, а их тела закопали в пустыне.
– Нет.
Фортерон остановился, а потом пошел к двери:
– Если он умрет, его место займешь ты.
Палач покорно склонил голову. Адмирал вышел из пыточной камеры.
Снаружи его ждал начальник караула.
– Все еще не признался, адмирал?
