— Ее нет ни в Отрывках, ни в Регистре. Не теряй надежды.
— Мадам Джилли, я знаю, я потерял ее, но так много всего, что я хотел бы сделать с ней вместе. Музыка в альберинских тавернах, танцевальные фестивали на улицах Варфсайда и Баржардса. Я хотел играть музыку, чтобы она танцевала, я хотел научить ее игре на лире, тогда бы мы вдвоем могли организовать ансамбль. И… после ночи, проведенной с Терикель…
— Терикель! Нет, не рассказывай о ней, продолжай.
— Я… я хотел показать ей, что такое просыпаться в объятиях того, с кем был близок всю ночь… Ах, мадам Джилли, я простой парень, мне не подобрать слов, которыми можно это описать. Я хочу, чтобы Вел была счастлива, вот и все.
Эндри вынул из сумки ребек и начал наигрывать рил. Несколько душ, стоящих поблизости на берегу, стали танцевать друг с другом, остальные начали отхлопывать ритм. Эндри казалось, что он играл очень долго. Он остановился, когда мадам Джилли положила ладонь на его руку.
— Эндри, для тебя есть задание, — сказала она. — Возвращайся в Альберин и жди Веландер там.
— Но она же в Альпенфасте, мертвая. Я имею в виду, не двигается и лежит как мертвая, в отличие от разгуливающих тут мертвых.
— О, она в состоянии ехать, Эндри. Я знаю это из надежных источников.
— Но почему Альберин?
— Потому что это твой дом и потому что у Веландер нет дома.
Эндри и Уоллес исчезли. Мадам Джилли смотрела, как большой черный предмет погрузился в темные воды, затем нагнулась и положила руку на плечо душе, сидящей рядом.
— Веландер, ты все слышала, — тихо сказала она. — Он любит тебя, он хочет тебя, у него есть планы вашей чудесной совместной жизни, и теперь, после замечательной ночи в горах, он даже знает, что делать.
— Я так устала, — произнес дух. — Я такая уставшая… все время.
— Ты на границе моего маленького королевства, но ты еще не готова пересечь ее. У тебя есть причины вернуться обратно или ты хочешь остаться здесь на очень долгое время?
— Я так устала, отдохну тут.
— Ты могла бы жить. Вместе с Эндри. Разве это не стоит того, чтобы чуть-чуть приложить усилия?
— Эндри… потеряла его.
— Не так. Я потеряла Эндри. У тебя еще есть шанс.
Мадам Джилли выпрямилась и пошла обратно к лодке, в которой она назвала имя следующего пассажира и помогла духу забраться. Отталкиваясь от берега, она оглянулась и заметила, что на том месте, где сидела Веландер, было пусто.
Терикель поискала глазами Эндри и Уоллеса.
— Я не глуп, и я не старик, — говорил Учитель. — И я не жонглирую словами. Твой друг Вынуждающая меняется. Ты не можешь не видеть, что, пока одна часть ее слабеет, другая становится сильнее. Если она решит снова жить… ни один разумный дракон не превратит ее тело в пепел в то время, когда она беспомощна. Без сомнения, Веландер пугает меня, хотя я и не отличаюсь особенной разумностью.
Терикель вдруг ощутила себя очень расстроенной и смущенной. Учитель не только знал Веландер, он боялся ее. Учитель, прозрачный дракон.
— Если вы не отличаетесь особенной разумностью, тогда какой у вас характер? — спросила Терикель.
— Я романтик. Люди-романтики ради своих возлюбленных убивают соперников на дуэлях. Разумные люди убили бы миллионы просто потому, что взяли нож правой рукой, а не левой. С другой стороны, я дракон-романтик, а это не то же самое, что человек-романтик… но чтобы понять, нужно быть драконом. Я надеялся, что Вынуждающая угаснет, но теперь я не так в этом уверен. Разумные драконы раздражают меня… так же, как и разумные люди. Вынуждающая убила одного очень разумного дракона, поэтому она мне нравится.
— Учитель, мое мнение о вас полностью переменилось, — произнесла Терикель.
— Ты хочешь спасти Вынуждающую. Я спасу ее, если она хочет быть спасенной. Она сможет есть вареную репу, запеченную рыбу, жареных крыс на палке и все, чем питаются смертные. Если и когда Музыкант заключит ее в свои объятия, Вынуждающая станет теплой — я имею в виду, при условии, что ты посмотришь на это сквозь пальцы — понятия о морали так изменились за последние пять тысяч лет. Олгез Влрой перед тем, как стать моей женой, научила меня изящным манерам, тогда все было правильно.
Терикель потребовалось время, чтобы понять смысл сказанного.
— Учитель, это чудесно, — закричала она, не осмеливаясь верить. — Что я могу для вас сделать?
— Разрушить Стену Драконов.
И опять Терикель потребовалось время, чтобы осознать смысл сказанного.
— Разрушить Стену Драконов? — воскликнула она. — Да! Да, да, да! Вот что для меня здесь важнее всего! Если бы я уже знала, как ее уничтожить, то, как вы думаете… Ну ладно, тогда скажите мне, как. Кажется, вы считаете, что я могу сделать это… я внимательно слушаю вас.
— Лети на восток до тех пор, пока есть силы.
— Лететь? Но…
— Не прерывай меня. На экваторе увидишь каменную кладку Каунтер. Приложи это к центральному мегалиту.
Учитель поднял вверх кулак, затем медленно раскрыл пальцы. На ладони был черный шар размером с яблоко. Его поверхность пылала.
— А теперь успокойся, старейшина, я не собираюсь делать с тобой ничего предосудительного.
Учитель швырнул шар в грудь Терикель. Ткань ее туники начала дымить, и повсюду стали падать искры. На несколько минут ее мышцы онемели, Терикель не могла дышать, появилось ощущение, что в ее грудь изнутри воткнулось множество игл. Внезапно все прошло, она глубоко вздохнула и положила на больное место руку. Под обожженной тканью кожа осталась неповрежденной.
— О боже, — сказал Учитель, смотря на руку. — Последний раз, когда я касался женщины… В Палионе занимались рыболовством, и жило там около тридцати душ, не считая шести свиней, одиннадцати овец и коровы. Получил пощечину за это.
— Ах! — прошептала Терикель. — Что вы сделали со мной?
— Это было то, что я смог сохранить, но потребовалась тысяча лет, чтобы получить это. Послушай внимательно, я сообщу тебе слова заклинания, к которому ты можешь прибегнуть в случае необходимости, а также использовать по окончании поисков.
Терикель послушала и повторяла слова до тех пор, пока Учитель не удостоверился, что она их запомнила.
— Тебе скоро пора идти, — произнес он. — Поскольку мы тоже должны отправиться в путь. Быть в пещере драконов — это совсем не то, что говорить с драконом, да? А, еще одна вещь.
— Да?
— Твое небесное имя — «Расправляющая крылья».
Учитель сделал непонятный плавный жест рукой, и появились Эндри с Уоллесом. Они оба казались измученными, и Уоллес даже более, чем Эндри. Вскоре к ним присоединилась Наблюдатель, стряхивающая пыль с ворота своего плаща.
— Эндри, ты очень хорошо сыграл для нас на ребеке, — заявила она. — Судья и я решили отблагодарить тебя, выполнив любую твою просьбу. Говори, и я постараюсь сделать то, что ты хочешь.
