Девушка заглянула в книгу и нахмурилась. Эндри заметил, что ее уши круглые, как и зрачки глаз.
— Что теперь? — спросил Эндри.
— Мне нужно отвезти тебя в загробный мир, но… здесь записана смерть, а имени не указано.
— О! Моя жизнь подошла к концу?
— Хм? Подожди-ка, я проверю графу «Выдержки» и поищу твое имя. О боже, как тут много всего. Статьи об обучении, моряках, пятидесяти ударах хлыстом, назначение Пьяным Скандалистом Баржсайда в 3140 году, мелкая кража, храбрец, знает три языка, сообразительный… Тебе надо вручить приз за абсолютно неправильное использование своих талантов.
— Все так плохо? — спросил Эндри.
— Скорее печально, чем плохо. У тебя монета есть?
— Монета?
— Монета. Плата на перевоз через реку в загробный мир, — заявила перевозчица, кивая в темноту вдали.
Эндри пошарил в карманах. Кажется, у него вообще не было денег. Девушка снова посмотрела в книгу.
— Нет монеты, — признался Эндри.
— Понятно, — ответила перевозчица, не отрываясь от книги. — Ты музыкант. Сыграешь?
— Я бы с удовольствием, но мой ребек у мадам Джилли.
— Как-то странно все это. Уоллес тонет, потому что не умеет плавать, но сейчас он еще жив, а ты точно мертв. Очень, очень запутанно.
— Что случилось? «Буйная пташка» затонула?
— Нет. Капитан приревновал Мелье к Уоллесу. Он ударил тебя по голове и выбросил за борт, думая, что ты их охранник. Теперь он выкинул Уоллеса тоже… ну-ка, я думаю, мы можем помочь друг другу.
— Я? Помочь Смерти?
— Я перевозчица, не Смерть. Ты спасаешь Уоллеса, я достаю твой ребек. Что скажешь?
— Согласен.
Внезапно Эндри очутился в холодной воде в бухте Палиона. Возле него барахтался булькающий клубок рук и ног, бывший, по-видимому, Уоллесом.
Терикель в одиночестве отправилась на площадь на склоне холма, выходившую на гавань Палиона. Одну половину площади обнесли каменной стеной, на другой находились дома с видом на море — их сдавали, и они приносили неплохой доход. Уже давно наступил вечер, когда старейшина преодолела пятьдесят ярдов и прислонилась к стене, вглядываясь вдаль, но не забывая и по сторонам поглядывать. На ней была одежда странствующего торговца. Это означало, что она являлась мужчиной, сильным, но вовсе не богатым — и потому не брезгующим воровством.
Прошло не более минуты, как с другой стороны площади появились двое. Они остановились, что-то обсуждая между собой, затем посмотрели на нее. Наконец один сделал шаг по направлению к Терикель, а другой исчез между двумя домами. Терикель слышала, как шаги приближаются, затем они затихли. Старейшина почувствовала запах плесени и гниения. Некоторое время они стояли рядом, опираясь локтями на старый мрамор перил. Терикель обернулась, и заметила, что человек одет во все черное.
— Веландер? — окликнула Терикель.
— Да, высокоученая старейшина, — услышала она ответ, произнесенный тихим, вкрадчивым, но не лишенным угрозы голосом. — Не подходи слишком близко, я очень опасна.
Говорили на мертвом языке мертвого материка, но Терикель знала его.
— Я думала, что никогда не увижу тебя снова, — сказала она.
— К моей радости, это не так, высокоученая старейшина.
Мы слишком долго находились далеко друг от друга.
— Мы были не в очень хороших отношениях, когда виделись последний раз.
— Да. Мы ненавидели друг друга. Я предала тебя, высокоученая старейшина, я пыталась уничтожить тебя. Этого нельзя простить.
Терикель выпрямилась, скрестила на груди руки, опустила их, потерла подбородок и взмахнула рукой в воздухе, словно готовясь сказать нечто, что прозвучало бы как прощение и ободрение одновременно. Однако она не смогла найти нужных слов даже для себя, не говоря уже о Веландер. Старейшина плотнее сжала на груди руки и уставилась вниз, на мраморные плиты. Она переминалась с ноги на ногу. Обеим было неловко.
— Вероятно, ты чувствовала себя такой оскорбленной, преданной, когда я… — начала Терикель.
— Да, но это не оправдание для того, что я сделала. Мне нет прощения.
— Тебя наказала сама Судьба, — возразила Старейшина. — Зачем мне еще наказывать тебя? Я хочу снова быть твоим другом.
Послышался звук, похожий на сдавленное рыдание.
— Твоим другом? Посмотри на меня. Я мертвец, который может передвигаться. Я охочусь за живыми, и я всегда голодна.
Глаза Веландер засветились, а кончик языка облизал губы. Терикель с трудом справилась с желанием попятиться. Она почувствовала резкий и неприятный запах в воздухе — запах свернувшейся крови. Возникло ощущение, что она в опасности — как если бы над ней навис огромный тяжелый ящик, удерживаемый тоненькой полусгнившей веревкой.
— Веландер, мне бы многое хотелось исправить в отношениях между нами.
Терикель сделала шаг вперед и протянула руки, но Веландер отступила к стене, оставаясь вне досягаемости.
— Не прикасайся, прошу тебя! — воскликнула она. — Это было бы похоже на объятия овцы и волка. Очень плохая идея.
Терикель поняла ее. Кроме запаха свернувшейся крови и плесени, витавшего в воздухе, она ощутила резкий запах пота. Пота до смерти перепуганных людей. «Все они сейчас мертвы, это точно», — осознала Терикель. Ее старая подруга стала демоном.
— С тобой приехал Ларон? — спросила Терикель.
— Да, мы увидим его попозже, сейчас он занимается некоторыми проблемами во дворце, — ответила Веландер, кивая в сторону императорского дворца.
— Я слышала, он теперь как ты.
— Ты имеешь в виду, мертв и опасен?
— А… ну да.
— Это так, но он уже чувствует себя лучше. Почему ты здесь? Я могу тебе помочь?
— Официально я не здесь, у меня билет на тот корабль, «Буйная пташка».
— Но он уже ушел с пристани и находится в открытом море.
— Да. Он направляется к восточному побережью Акремы и дальше к северным королевствам. Мои враги знают это, а то, что думают мои друзья, вряд ли имеет сейчас значение.
— Однако ты здесь, высокоученая старейшина.
— Да. Я должна ехать в горы Кейпфанга. Мне там надо кое-что решить со Стеной Драконов.
Веландер следила за удаляющейся «Буйной пташкой». Корабль можно было заметить по ярким огням, которые постепенно исчезали. Погода стояла ясная, дул легкий ровный бриз.
— Стена Драконов — это не то, что кажется, — начала Веландер.
Внезапно на «Буйной пташке» вспыхнул огонь, длинные языки пламени начали лизать палубу и взбираться по палубам и такелажу. Длинные извилистые тени виднелись в свете горящего корабля, они напоминали большую плоскую голову на шее, которая то показывались на поверхности воды, то погружались снова в темноту.
