— Нужно расчистить здесь землю, — сказал он, и снова стал наблюдать за процессом раскопок.
— Я бы мог этим заняться, — сразу предложил Вальтазар.
— Потребуется охрана.
— Я знаю здешнего правителя, умнейший, я мог бы поговорить с ним на эту тему.
— Нужно разбить здесь лагерь.
— Я предоставлю необходимые средства.
Ни для кого не было секретом, что Вальтазару хотелось считаться посвященным тринадцатого уровня. Точно так же все знали, что именно Сергаль заслужил на это право. Являясь единственным из живущих посвященных четырнадцатого уровня, Астеншаль мог бы в одиночку провести необходимый ритуал. Другим вариантом было подождать собрания Совета Магов-Наставников Акремана. Такие встречи проводились раз в десятилетие, последняя — восемь лет назад. Астеншалю требовались опыт и знания обоих. Вальтазар мог лучше все организовать, но Сергаля уважали гораздо больше среди магов. «Лучше держать их обоих при себе», — решил он.
— Высокоученый Сергаль, в силах магов вдохнуть жизнь в Стену Драконов, — сказал Астеншаль. — Но потребуются сотни.
— Многих придется заставить, — рассуждал Вальтазар. — Почему просто не взять тех, кто хочет сам? Я бы мог разослать письма.
— Потому что мы должны вернуть на место все семнадцать камней, высокоученый Вальтазар, — нахмурившись, ответил Астеншаль.
Вальтазар сжался. Незаметно постороннему глазу, но внутренне он сжался.
— Если опытнейшие колдуны будут сменять друг друга четыре раза в день, то нам потребуются почти все маги, которые только есть. Высоученый Сергаль, твоя образованность не вызывает сомнений. Но ты можешь убедить каждого колдуна принять участие в Стене Драконов?
— Я буду считать это своей целью, умнейший, — ответил Сергаль.
— Великолепно, великолепно. Господа, когда будет воссоздана Стена Драконов, станет ясно, кто из вас займет место хранителя кладки.
Оба других мага знали, что первые из древних, которые обратились в богов, разрушили Стену Драконов и преградили путь остальным — так утверждалось. Астеншаль понимал: они будут стараться опередить друг друга и получить возможность быть среди первых колдунов, использующих Стену Драконов, так что работа пойдет быстро.
Козопасы тем временем продолжали обедать, наблюдая, как колдуны собирались вместе и опять расходились в разные стороны.
— Смотри-ка, они разделились, — заметил пастух пониже ростом.
— Думаю, они нашли, что хотели, — сказал его бородатый спутник.
— Очень странно.
— Нам следует рассказать об этом императору.
— Эти пастухи только что бросили своих коз и ушли, — заметил дровосек.
— Шпионы, — сказал возчик.
— Очень странно.
— Я сообщу об этом в Консилиум, а ты скажешь правителю Логьяра.
— На этот двойной донос нам придется потратить целый день.
— Однако он принесет нам двойную выгоду.
Влюбленные по-прежнему не размыкали объятий, лежа на траве и наблюдая за дровосеком и возчиком, спешащими в разные стороны.
— Они бросили свою работу, — сказала девушка.
— Шпионы Консилиума, это точно, — ответил юноша.
— Очень странно. Мы должны рассказать кастеляну.
— Что-то влюбленные быстро утратили друг к другу интерес, — сказал птицелов своему другу, осматривая местность со склонов горы.
— Шпионы Альпенниена, как я и говорил, — с уверенностью проговорил его спутник, вглядываясь вдаль.
— У них есть лошади — спрятали, приготовив для того, чтобы быстро улизнуть.
— Очень странно. Надо бы и нам поторопиться.
Часом позже захода солнца припозднившийся жестянщик прилег под дерево, располагаясь на ночлег. Он закутался в дорожный плащ, а вместо подушки подложил под голову свою сумку. Вытащил пробку бурдюка и сделав несколько глотков.
— Ну это же только чтобы согреться, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Огромный зеленый диск Мираля светил с неба, озаряя округу. Вдруг на вершине горы неподалеку что-то пошевелилось. Жестянщик сощурился. Среди груд камней возникла голова на длинной змеиной шее. Вершина горы поднялась и раскачивалась, разбрасывая сухую грязь по склонам и поднимая тучи пыли. Странная штука слабо замерцала, расправив два крыла. Их размах оказался больше, чем длина любого корабля. Нечто бесшумно поднялось в воздух, затем устремилось вниз к древним камням и повернуло к морю. Жестянщик почесал голову, вновь вытащил пробку из бурдюка и вылил остатки в траву.
ГЛАВА 1
ЗАГОВОР ДРАКОНОВ
В ночь свадьбы принцессы Сентерри и виконта Косеррена только одна мысль ни за что бы не пришла в голову магистра музыки при дворе императора Саргола. Он слышал поговорку «Чем выше взлетишь, тем больнее падать», но никогда бы не подумал, что это может быть применимо и к нему.
Мильвариос из Турлоссена не обладал политическим влиянием. Все, что он делал — напускал на себя величественный вид да следил, чтобы с музыкой, исполняемой на важных мероприятиях, все было в порядке. Магистру следовало знать музыкальные пристрастия императора, быть прекрасным организатором различных торжеств, понимать, кто из бардов, менестрелей и певцов сейчас пользуется популярностью, а кто впал в немилость, разбираться в придворных интригах и сплетнях, со вкусом одеваться и уметь поддержать светскую беседу. Ему очень редко приходилось что-то исполнять или сочинять самому, но это Мильвариоса устраивало: он не отличался выдающимися способностями в этой области, и с этим лучше справлялись специально нанятые музыканты. Однако он был неплохим организатором.
С музыкой на свадьбе все было великолепно: никаких фальшивых нот, порванных струн и прочих неприятностей. Церемония проходила в дворцовом храме, и для нее требовались духовые инструменты — сопровождать церемониальные шествия и все в таком духе. Щедрый прием в тронном зале проводился под струнные, а на танцах играли флейтисты.
За этим не приходилось присматривать так внимательно, как за музыкой в храме, поэтому, хотя ночь еще не подошла к концу, Мильвариос решил отдохнуть. Он провел одиннадцать часов среди знати и членов императорской семьи, выслушав кучу торжественных речей, и следил, все ли идет согласно расписанию, и все ли музыканты и певцы находятся на своем месте, и у всех ли есть именно те ноты, что нужно.
Быть магистром музыки при дворе императора Мильвариосу из Турлоссена оставалось девять минут и пятьдесят семь секунд.
Но никто не знал, что возникла проблема похуже, чем порванные струны или фальшивые ноты. Покои новобрачных были устроены в башне с видом на гавань. Башню покинули все слуги, стражники и придворные, а вход тщательно охранялся. Это было сделано, чтобы обеспечить уединение Сентерри и Коссерену в течение ночи, которая принадлежала им и только им.
