— Это невероятно! — простонала она. — Я в комнате отдыха, и между моих ног — герой из числа простолюдинов.
«Ну да, а еще там двадцать слоев ткани и кружев», — подумал Эндри.
— Но пойдут сплетни, — сказал он.
— О нет, ты останешься здесь ненадолго, мы не успеем воспылать друг к другу страстной любовью. Кроме того, моя мать посмотрела на тебя и ничего плохого не сказала, так что все в порядке. А если она ошиблась, то давай, снимай свои штаны, задери мои юбки и сделай мне ребеночка, но ты, конечно, благороден, хоть и из простых людей, ты не поступишь столь гадко.
— Да, конечно, — подтвердил Эндри, поворачиваясь и садясь на край кровати.
— Знаешь, если хочешь удовлетворить меня, не опозорив, делай так.
Муреллис взяла его руку и засунула себе под юбки между бедер. Эндри почувствовал, что вспотел и сильно дрожит. «Что бы подумала Веландер?» — вдруг захотелось узнать ему, однако потом другая мысль пришла в голову Эндри: «Какая разница, что думает Веландер?»
— И затем я могу честно сказать, что провела с тобой наедине время, и это правда. Ты был между моих ног, ты сделал это, но медикар моей матери поклянется в моей до сих пор сохранившейся девственности… но теперь иди, тебе нельзя слишком долго оставаться. Я задержусь здесь, и буду наслаждаться воспоминаниями.
Эндри встал, но Муреллис указала на маленькие старинные часы на стене. Стрелка сдвинулась на отметку пять минут. Значит, прошла всего одна минута.
— Стой, еще не пора, — прошептала Муреллис.
Пока Эндри стоял там, он заметил веревочку с колокольчиком и с кисточкой на конце, а также тарелку с надписью «кухня» на стене. Когда прошло две минуты, Муреллис прошептала: «Вперед». Эндри отпер дверь и вышел. Муреллис тут же закрыла за ним. На секунду Эндри прислонился к двери, думая: «По крайней мере, это были не только обещания, как у мадам Джилли». Вдруг дверь в конце коридора отворилась, и появилась девушка, с которой был Уоллес. Она взглянула на Эндри, посмотрела на ближайшую открытую дверь, кажется, немного смутилась. Затем девушка поспешила обратно.
Эндри мгновенно вынул кинжал мадам Джилли. Он осторожно пробрался к первой закрытой двери. Она была отделана деревянными панелями и с массивной рамой. В пространство между стеной и дверью Эндри засунул свой кинжал, немного надавил, вынул его и заглянул внутрь. В воздухе болталась две худые белые ноги и пара волосатых ягодиц. Эндри узнал спину: она принадлежала мужчине, который общался с той женщиной — а ей могла быть только графиня — и получил пять плетей. Эндри прошел обратно в зал и встретился с матерью Муреллис.
— Две с половиной минуты, молодой человек, — заявила она, широко улыбаясь и сжимая его руку. — Это было великолепно и очень мило с вашей стороны.
— Я… э-э-э… а сколько времени вы от меня ждали? — заикаясь, произнес Эндри.
— Вы не знаете? Ну, четверть минуты считается оскорблением. Одна минута — просто вежливость. Две минуты — достойно уважения, три — немного вульгарно, четыре — предел приличного поведения, а пять — скандал.
— Ох. Ах, ну… Муреллис — достойная, но соблазнительная девушка, — выдавил из себя Эндри, с трудом подыскивая нужные слова.
«Какой сюрприз, — подумал Эндри. — Вот так это делают знатные. Все совсем не так, как в альберинских тавернах, где девицы сидят на коленях у парней и пьют вместе пиво». В этот момент закончился последний танец. Эндри подошел к первому из рекконов, которого заметил. Это был Эссен. Вскоре собрались и остальные рекруты, крепко держа некоторых из своих друзей.
— Я хочу сделать кое-что с Уоллесом! — прошептал Эндри на ухо Эссену, но тот не расслышал.
— Господа, можно с вами поговорить? — спросил чей-то голос.
Ни Эндри, ни его рекруты не повернулись: ни к кому из них не обращались подобным образом. К Эндри подошел посыльный в форме с несколькими мотками веревки золотистого цвета, прикрепленной к плечу, и слегка поклонился.
— Сир, вы — делегат Эндри Теннонер? — спросил он.
— Да, — сдержанно ответил Эндри, понимая, что не следует показывать своего немного пренебрежительного отношения к служащим определенного ранга.
— Ее Императорское Высочество принцесса Сентерри желает видеть Вас. Будьте добры, встаньте и постройте ваших рекконов.
Эндри тотчас приступил к исполнению приказа, и отовсюду послышалось шарканье сапог, когда рекруты переходили с места на место. Принцесса приближалась, идя под руку с виконтом Коссереном; от них не отступал ни на шаг капитан Гилврэй. Все повернулись, с нетерпением ожидая увидеть, что же произойдет. Разговоры утихли.
— Делегат Теннонер, также известный под прозвищем «животное», я очень ждала встречи с вами, — сказала принцесса, и внезапно она стала для Эндри единственной, кто существовал во всем мире, а время словно остановилось. Он лишь мог заметить, что у нее каштановые волосы, заплетенные в тугую косу. Принцесса казалась Эндри красивой, но не такой, как остальные: она была чувственной.
— Ваше Высочество, вы очень добры… э-э-э… великодушны, — ответил Эндри, вдруг испугавшись, что не сможет подобрать слов.
— Я читала ваш отчет о том, как вы защищали мой пустой экипаж и обманули прозрачного дракона, заставив его подумать, что я была там, внутри. Делегат Теннонер, вы — очень храброе животное. Я слышала, вы вспороли шкуру дракона. Об этом стоит рассказать. Лезвие вашего топора частично расплавилось, рукоять обуглилась. Можно увидеть ваше оружие?
Эндри вынул свой топор и, положив его на ладонь, протянул принцессе. Она взяла его за конец и неосознанно на миг приняла боевую позицию. «Знакома с приемами фехтования», — подумал Эндри.
— Отлично, — произнесла принцесса Сентерри. — Нужно повесить этот топор на стену в моем новом тронном зале в Логьяре. Можно взять его?
— Да, Ваше Величество, это большая честь для меня.
— Но вам понадобится новый топор, — сказала она, передавая оружие Эндри лакею. — Я не могу позволить, чтобы вы бились за меня, имея в руках лишь бутылку из-под пива. Капитан Гилврэй?
Гилврэй протянул ей свой собственный топор. На лезвии было выгравировано изображение герба Гвардии Сопровождения Путешествий.
— Осмелюсь напомнить, Ваше Величество, что только гвардейцы Сопровождения Путешествий могут носить оружие с подобным гербом, — произнес Гилврэй.
— Ах да, и только дворян можно зачислять в ряды Сопровождения Путешествий. Но разве делегат Теннонер не благороден, капитан Гилврэй?
— Он имеет полное право так называться, Ваше Высочество. Эндри может играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать, читать, писать, обсуждать объективные и магические науки и вести себя так, как велят правила этикета и хорошего поведения. Он также говорит на трех языках.
— Качества, присущие благородному, и делают из человека благородного, капитан Гилврэй, если только люди не считают его животным. Делегат Теннонер, будьте добры, встаньте на колени.
