— Подозреваю, регент не захочет обращать на это внимания, — произнес Ларон.
Командир вздрогнул и, казалось, принял решение.
— Я не давал клятвы верности никому из противников Палиона, — сказал он как можно тверже.
— Тогда мне понравится правда, даже если и не вся, — сказала Сентерри. — И помните: я кое-что знаю об интригах, я же принцесса и выросла в императорском дворце. Если я пойму, что вы дали нам ложные сведения, тогда…
— Задавайте свои вопросы, — произнес командир, которому, казалось, уже не терпелось быть подвергнутым допросу.
— Кто вы?
— Карасерн, кастелян Маунтфорта.
— С кем вы планировали свое восстание?
— С императорским посланником из Палиона. Мне обещали титул барона нижних равнин, если я захвачу вас. Мне также было поручено убить волшебницу с черными волнистыми волосами и странным акцентом. Ей приблизительно тридцать лет. Терикель Эример.
— Убить волшебницу? Почему?
— Мне говорили, что ее будут использовать для захвата Стены Драконов, а она бы стала с помощью заклинаний сжигать наши замки и города. Стена Драконов проходит как раз над моими землями.
Сентерри и Ларон обменялись многозначительными взглядами.
— Этот посланник, — сказал Ларон. — Опишите мне его.
— Я видел его только при плохом освещении.
— Опишите его, — настойчиво повторил Гилврэй.
— Э… он… высокий… у него животик… но широкие плечи.
— Как он был одет? — спросила Сентерри.
— Плащ красновато-коричневого цвета, коричневые сапоги для верховой езды. На нем был капюшон. Я видел лишь мельком его лицо.
— Подумайте-ка хорошенько, — предупредила Сентерри, махнув рукой на разрушенный мост.
— Его подбородок! Я видел его подбородок! Он был чисто выбрит.
— Опишите его манеру приветствия, — приказала Сентерри.
— Приветствия? Э-э-э…
— Напрягитесь. Постарайтесь вспомнить, — добавил Ларон.
— Э-э-э, немного франтовато. Он подносил обе руки к лицу, тыльной стороной друг к другу, протягивал как можно дальше левую, а затем проделывал то же самое правой. Лишь тогда кланялся.
Сентерри немного подумала и коснулась плеча Ларона.
— Такое приветствие подойдет для посланника принца, но это еще ничего не значит, — сказала она, отведя капитана в сторону.
— Вполне вероятно, что это значит все, — ответил Ларон. — Две широко разведенные руки — так приветствует кого-либо посланник императора или наследного принца. Или кто-то из четырех принцев, или принцесса. Но кто посланник? Непонятно. Дворец полон высоких, чисто выбритых вельмож средних лет с брюшком.
— Вероятно, именно поэтому его выбрали посланником, — сказала Сентерри. — С другой стороны, может существовать некто, пытающийся убедить всех, что как раз принц и является организатором.
— Сомневаюсь, — произнес Ларон. — Кастелян был в Палионе четыре месяца назад, и он посетил королевский дворец. Думаю, посланника он знал. Хотя их могли и познакомить уже там. Вспомни, у Карасерна, очевидно, была очень веская причина послать два отряда против Гвардии Сопровождения Путешествий. Мы все-таки одержали победу, и те, кто оказался тогда в городе, все видели. На самом-то деле произошел вооруженный мятеж. Кастеляну не нужна была война со всей Сарголанской империей.
— Пока он был уверен, что империя заставит его за это отвечать! — заключила Сентерри.
— Да. Так вы думаете, Ваше Высочество, за всем этим стоят ваши люди?
Сентерри взяла капитана за руку и повела обратно к командиру горных улан.
— Спасибо, ваша информация оказалась чрезвычайно полезной, — произнесла она любезно. — Теперь вы мой пленник, и, когда я приеду в Логьяр, предоставлю вам возможность выбирать: присягнуть на верность мне или ждать выкупа. Капитан Ларон, мне бы хотелось, чтобы Регентская Гвардия отправлялась в путь.
Хартман наблюдал за длинной вереницей воинов, ожидающих прибытия белой лодки. «Даже во время путешествия в Мрачные Земли знать идет вперед», — подумал он.
— Реккон Хартман здесь? — спросила женщина в красной одежде, правившая лодкой.
— Это я, — произнес дух Хартмана, поднимая руку.
— Ты встречался с моим возлюбленным, Эндри Теннонером?
— Я — что? — воскликнул Хартман, с трудом делая несколько шагов мимо удивленных духов мертвых дворян. — Но ведь вы — Смерть.
— Как он? — спросила мадам Джилли, помогая Хартману забраться в лодку. — У него уже появилась любимая?
— Вроде как да. Она обладает сверхъестественными возможностями, и в ее жилах течет холодная кровь. Но она перестала разрывать у людей горло и пить их кровь из-за любви к нему.
— Да? — пронзительно вскрикнула мадам Джилли, отталкиваясь от берега. — Чудесно! Кстати, не называйте меня Смертью, это совсем не так.
Уоллесу пришлось ехать верхом, и от седла у него все болело. Раненые стонали от быстрого темпа, которого придерживался Ларон, но выбора не было. Эссен прикинул, что, вероятно, горным уланам хватит трех дней на восстановление моста, и всадники на лошадях пересекут реку. Если только враг их настигнет, все закончится очень быстро: сейчас Гвардия Сопровождения Путешествий не представляла собой реальной силы, они были истощены. Однако Эссен не учел тот факт, что конница из соседнего города может прийти им на помощь и напасть на неприятеля. В действительности так и произошло, и если бы Сентерри и ее свита остались возле моста, то были бы спасены, как только появился бы временный веревочный мост, сооруженный ее верными подданными.
Когда Стена Драконов осветила сумерки, они остановились и отпустили лошадей пастись. Поблизости находилась маленькая укрепленная таверна, но внутри устроились сторонники вражеских улан, которые вряд ли были бы рады их видеть. Повозку и стреноженных лошадей пришлось оставить в поле. Эндри заметил, что у колеса телеги сломалась ось. При свете костра он пытался ее починить.
Ларон отдал приказ спать только до рассвета: тогда следовало продолжить путь. Трактирщик мог оказаться не лучше кастеляна и рассказать преследователям о них. Спустя несколько часов Эндри, несмотря на слабость и усталость, поправил ось. По отблеску за горами стало понятно: поднимается Мираль. Значит, уже наступила полночь.
— Тебе надо поспать, потом не будет возможности, — услышал Эндри голос Гилврэя рядом.
— Слишком много разных мыслей, сир, — ответил он, ища в темноте командира.
— У тебя первая битва? — спросил Гилврэй, осторожно вставая и очень медленно пододвигаясь к нему.
— Битва… а-а-а… да, первая, сир.
— Ты отлично сражался. Гвардеец Палвер сказал, ты расправился с двумя уланами, атаковавшими его. Да и я сам видел, как ты храбро бился.
