— Я хочу, чтобы Веландер стало лучше. Если кто-нибудь может ей помочь, пожалуйста, сделайте это. И еще я хочу, чтобы моя настоящая любовь пережила весь позор, который ей пришлось сегодня ощутить.
— Твоя настоящая любовь не Веландер? — воскликнул Ларон.
— Нет, это…
— Стоп! — закричал инквизитор. — Эндри, храните ее имя в тайне; это не наше дело. Терикель, идите сюда и говорите, если желаете.
— Мое единственное желание — разрушить Стену Драконов, — сказала старейшина твердым голосом, скрестив на груди руки. — Черт со всеми вами и с вашими заговорами и интригами. Мир стремительно катится прямо в ад, и никого это не волнует!
— Очень хорошо, Терикель, вы свободны. Капитан Гилврэй?
Гилврэй медленно, словно задумавшись о чем-то очень важном, шел туда, где Долвьенн и Эндри держали в руках шар заклинания истины.
— Леди Долвьенн, неделю назад вы спасли мою жизнь на поле боя. Вы храбрая, грациозная, умная, находчивая и очень, очень красивая женщина. Мои сердца навеки принадлежат вам, независимо от того, нравлюсь я вам или нет, я укоряю себя за то, что не оценил вас сразу по достоинству.
— Ах! — воскликнул инквизитор. — Можете ответить, госпожа.
— Капитан, вы мне нравились с того момента, как вступили в ряды Гвардии Сопровождения Путешествий, — тихо проговорила Долвьенн.
— Кастелян, вы будете говорить? — спросил Малекниар.
— Да, высокоученый господин, — ответил он, вставая и подходя к Эндри и Долвьенн. — Ларон, за то, что ты спал с моей возлюбленной, я убью тебя. За то, что спас ее от работорговцев, я дам тебе один дополнительный день, и только потом приду за тобой. Сентерри, я по-прежнему люблю тебя, хочешь ты этого или нет. Инквизитор, хочу выразить вам свою благодарность. Капитан Гилврэй, вы самый лучший командир, против которого когда-либо довелось сражаться. Это все.
— Ларон? — спросил инквизитор.
Ларон поклонился, находясь в зоне действия заклинания истины, прежде чем начать говорить:
— Высокоученая Терикель, много лет назад ваш возлюбленный Ровал был моим лучшим другом и часто моим единственным другом. Я… я надеюсь вернуться в Альберин, поскольку думаю, что ему потребуется друг рядом, когда он узнает о ваших поступках. Это все, высокоученый инквизитор.
— Ваше Высочество, теперь только вы отделяете меня от наказания, — сказал инквизитор. — Говорите, сколько пожелаете.
— К сожалению, высокоученый инквизитор, мне нечего сказать. Примите мою благодарность, вы заставили меня задуматься о своем характере за последние полчаса. Долвьенн, Гилврэй, я выношу вам смертный приговор за предательство. У вас есть день на то, чтобы исчезнуть, потом я пошлю своих людей по вашему следу. Кастелян Эмтеллиан, моя любовь принадлежит вам. Примите вы ее или нет, это ваше решение. Больше мне сказать нечего.
— Заклинание истины обладает странным очарованием, — произнес инквизитор. — Люди часто так сильно хотят узнать секреты других, что забывают о своих собственных. В первый раз испытать на себе действие заклинания они вызываются сами. Второго раза… почти никогда не бывает.
Закончив расспросы, Малекниар встал в центре стола и хлопнул в ладоши. Никто не обратил особенного внимания, когда он вступил в зону действия заклинания: ведь остальные уже прошли через это.
— Перед разрушением заклинания истины у меня есть право задать вам один вопрос, — сказал он. — Прошлой ночью в нашей библиотеке были обнаружены два человека, по неосторожности задевшие защитное заклинание. Мне бы хотелось подвергнуть их заклинанию истины — с вашего разрешения.
Все присутствующие согласились. Им хотелось отвлечься от пережитого за счет кого-то другого.
Два жреца привели Вильбара и Риеллен. После некоторых общих объяснений о действии заклинания истины Риеллен пригласили вступить в зону его действия.
— Почему вы занимались шпионажем? — грозно спросил инквизитор. Задавая вопрос Риеллен, он проявлял меньше терпения, чем по отношению к остальным, сидящим за столом.
— Мы освобождали знание, монопольно присвоенное ученой элитой, желая донести его до простых людей, — ответила Риеллен.
— Но кого вы работаете?
— На группу магических замыслов и общих оккультных планов.
— Кто еще в этой… э-э… группе?
— Вильбар и Мэбен.
— Почему Мэбена не было с вами?
— Он сказал, мать учила его соблюдать правила гостеприимства, потому он остался в комнате. Я говорила, что ему не следует путать понятия о чести среднего и низшего класса, пришла пора простым людям узнать о своем праве на знание, но Мэбен послал меня куда подальше и пожелал нам попасться.
— Простые люди слишком глупы — иногда настолько, что даже не способны скрыться где-нибудь от дождя, — сказал Эмтеллиан.
Настала очередь Вильбара испытать действие заклинание истины, но он упал на колени.
— Мне не нужно заклинание истины, я живу ради принцессы Сентерри, я могу умереть за нее! — воскликнул студент, поднимая сложенные ладони и указывая ими на Сентерри. — Встреча с ней изменила мою жизнь, я навсегда отказываюсь от революционных замыслов, я не мог набраться смелости и сказать об этом Риеллен и Мэбену, но теперь я не желаю говорить ничего, кроме правды, я заявляю, что обожаю даже пыль, по которой ходит принцесса Сентерри…
— Хватит, пожалуйста, уходите! — закричал инквизитор, закрывая лицо рукой.
— Ваша организация, кажется, ведет подрывную политическую деятельность, — заметила Сентерри, рассматривая Риеллен, демонстративно отводящую глаза. — Если я когда-нибудь поймаю вас за границами Альпенниен, то повешу за предательство. Вильбар, вы, начиная с сего момента, находитесь под моей охраной и защитой.
Инквизитор разрушил заклинание истины, Долвьенн немедленно отпустила руку Эндри и, хромая, пошла к капитану Гилврэю. К тому времени Сентерри находилась в объятьях Эмтеллиана, а Терикель вытирала кровь с лица салфеткой Ларон направился к Эндри.
— Нам пора, парень, если тебе не хочется понаблюдать за наказанием, — сказал Ларон, указывая на главную дверь.
— Так это то, чем занимаются лучшие представители нашего общества? — пробормотал Эндри, и его лицо приняло озадаченное выражение.
— Вот куда уходят наши налоги, Эндри. Я забыл спросить, как Вел?
— Умирает, но мы уже попрощались.
— Ты думаешь, она бы захотела со мной поговорить, прежде чем я снова исчезну?
— Я думаю, она стала бы настаивать на этом.
Утром, спустя несколько часов, Ларон отправился в путь вместе с Риеллен, Долвьенн и Гилврэем. Мэбен решил, что должен вступить в ряды жречества, и, прежде чем дать обет послушания, пришел в комнату к Эндри, неся что-то под мышкой. Это оказалась одежда, которая подходила лишь тому, кто был по меньшей мере на два фута ниже Эндри, несколько украденных книг о магических заклинаниях, горстка серебряных и медных монет, одеяло и нож.
