Пока ни о чем другом не хотелось думать, он дышал вместе со всеми. Воздух был немного затхлый, отдающий чем-то кисловатым, металлическим, однако же это был воздух, что было самое главное.
Внезапно вспыхнул свет. Они находились в довольно большом помещении, голом и металлическом. По стенам шли какие-то трубы, выходившие в отверстия в полу, стенах и потолке. В более обширные колодца можно было пройти не согнувшись. Лука заглянул в ближайший – вниз уходили цепочки ламп, сливаясь в глубине в синеватую полоску. Где-то шумело, пол и стены слегка подрагивали, слышались еще какие-то гнусавые звуки, словно бы великан чмокал губами в предвкушении близкой закуски.
Лука посмотрел на товарищей – в глазах Лаймы он заметил страх и улыбнулся, чтобы успокоить ее. Лок был бледен, напряжен и готов защищаться. По еле заметному подрагиванию мышц на лице и шее видно было, что его организм готов к немедленной метаморфозе.
Надо было куда-то выбираться. Лука повернулся в сторону ближайшего коридора, но сразу же возникло ощущение, что туда идти не следует. Все же он сделал шаг в ту сторону; ожидание неприятностей усилилось, кроме того, следующий шаг дался труднее, и тут же впереди выросла незримая, но вполне ощутимая стена. Он остановился, борясь с невидимым противником. Сила была явно на стороне хозяев. Лайма, заметив что-то в его лице, сделала шаг в его сторону и остановилась в недоумении. Недоверчиво протянув руку, она попыталась нащупать препятствие.
– Что это такое? – спросила она.
– Вероятно, нас туда не хотят пускать, – предположил Лука.
– Я ничего не чую, – низким голосом сказал Лок, обводя взглядом зал. – Если тут и есть враг, он хорошо прячется.
– Куда мы попали? – беспокоилась Лайма. – Нас куда-то выбросили из дворца. Мне показалось или я на самом деле видела два солнца? Ничего не понимаю. И еще голубой шар…
– Видимо, нас выбросили сквозь небо, – предположил Лука, продолжая напряженно думать о том, какой путь выбрать. Еще он подумал о том, что в отношении неба и вообще мироустройства он ошибался… как и книги в его библиотеке: небо оказалось и впрямь твердым. Хотя, возможно, только на Земле: видел же он, кажется, еще какую-то планету с атмосферой вместо твердыни.
Но куда идти?
Собственно, выбора как такового не было, им можно было идти лишь туда, куда позволяли хозяева. В противоположном направлении идти позволялось. Он сделал несколько шагов без всякого сопротивления.
– Ты говоришь, нас выбросили сквозь небо? – воскликнула Лайма. – А тот голубой шар? А серебряное солнце?
– Вероятно, в этой системе два солнца, а наша Земля вращается вокруг другой планеты, гораздо большей, чем наша… – рассеянно ответил Лука.
Сейчас не было времени думать об этом. Надо было идти. Он махнул в сторону коридора, который не оказывал сопротивления.
– Пойдем сюда, здесь, кажется, можно идти.
Коридор все время изгибался. Скорее всего он шел по внутреннему борту того сигарообразного корабля, который и захватил их. Лука отметил, что по мере надобности не только слова всплывают у него в памяти, но и значения этих слов становились ему понятны. Словно он просто вспоминал забытое.
Они вышли в круглое помещение с шестью небольшими дверьми по всей окружности. Ручка одной из дверей поддалась, и дверь отъехала в сторону. Там была маленькая ниша, как раз по размеру человека. Стены были сделаны из блестящего белого металла. Ниша напоминала ту, в которую недавно загнал их легат Иоанн. Только эта была на одного человека.
– Это ловушка, – предположил Лок. – Что-то мне не хочется туда идти.
Хозяева этого таинственного корабля были, видимо, другого мнения. Не успел Лок закончить фразу, как его почти втянуло внутрь. На утолщившемся от страха и гнева загривке успела появиться и вздыбиться шерсть, Лок пытался задержаться руками о дверной проем, но все оказалось тщетно. Пальцы соскользнули, и дверь закрылась.
Дверь отъехала тут же. На этот раз втянуло Лайму. Луке не позволили дотянуться до нее. Хотя он не очень и пытался, понимая, что их жизни пока, кажется, ничего не грозит, убить их и так могут в любой момент, что-то от них надо другое. И что это другое? – вот-вот должно выясниться.
Когда настала его очередь, он вошел сам, и против него ничего не предпринималось. Он почувствовал то же, что и на Земле, когда их отправлял сюда легат: так же подогнулись колени, так же чуть-чуть помутилось в голове, но все длилось доли секунды. Тут же дверь отъехала; Лайма и Лок стояли в центре большого зала, на стенах располагались зеркала, в которых отразилась и его набычившаяся, растерянная фигура.
Странные белые сооружения, похожие на коконы и кровати одновременно, упирались одним концом в стены, а другим были направлены к центру зала, в потолке которого было нечто вроде выпуклой линзы метрового размера. То, что все происходило с ними без всякого участия человека, выглядело особенно удручающе. Это угнетало и пугало. Лок, которого вновь первого стало подталкивать к одному из коконов, упирался, рычал и на глазах превращался в зверя. Но невидимая сила была намного мощнее: кокон внезапно раскрылся, вернее, стал прозрачным, и там действительно оказалось нечто вроде кровати, на которую Лока, как он ни упирался, и уложили.
Сразу же после этого Лок скрылся под вновь возникшей крышкой, а сверху из линзы ударил расширяющийся книзу луч света, почти накрывший саркофаг.
Следом все повторилось с Лаймой, и Лука, как мог, пытался успокоить ее, хотя сам не был способен двинуться с места. Дождавшись, пока луч ударит в ее кокон, он почувствовал мягкое подталкивание в спину и, не сопротивляясь, улегся на приготовленное ему ложе.
И заснул.
Глава 45
Странно, что сон, который тут же привиделся ему, был вроде бы и не сон, а так, нечто среднее между грезами наяву и той же явью. На самом деле, конечно, все это привиделось ему под воздействием странного излучения, которым поливали его ложе незримые хозяева здешнего корабля. Так или иначе, шел он по незнакомому коридору с явной целью зайти в дверь, над которой была укреплена крупная цифра «семь». Взявшись за ручку, он открыл эту дверь, вошел, как недавно в полированную нишу на корабле, в небольшую камеру, метра два на два. Дверь закрылась, и, помня о недавно пережитом, он тут же открыл дверь изнутри.
Вышел он прямо на улицу.
В этом городе он, кажется, ни разу не был. Он стоял, оглядываясь вокруг и впитывая не так особенности архитектуры или другие отличия, которыми может заинтересоваться скучающий взгляд, а общую серую атмосферу. Ветра не было, теплый воздух отдавал прелыми водорослями. В бледном просвете длинного проспекта, широко спадающего к набережной, видно было тускло-оливкое море, как раз пересекаемое небольшой моторной лодкой, оставляющей за кормой грязно-белый не исчезающий след.
Отвернувшись, он пошел вверх по улице, чувствуя, что невольно расслабляется от спокойной и мирной атмосферы вокруг. Редкие прохожие окидывали его доброжелательными и рассеянными взорами и проходили мимо; на небольшой террасе, заставленной столиками, цилиндрическое существо с пучком щупальцев у вершины ловко орудовало у низкой стойки бара, выставляя перед единственным посетителем – мужчина с длинными усами, ряд бокалов и крошечных тарелочек с пирожными, которые ловко отправлял в рот одну за другой.
