Из-за событий в Миденхейме Литценрайх не смог дольше оставаться в городе Белого Волка. Он заявил, что тоже отправится в Альтдорф, где продолжит исследовать различные свойства и применение варп-камня. Таким образом Конрад, Литценрайх и Устнар – последний выживший дварф и слуга колдуна – прибыли в Альтдорф в одном дилижансе. И немедленно по прибытии дварфа и колдуна арестовали за нарушение закона Империи.
Использование варп-камня не на пользу Империи считалось противозаконным. Нарушителю грозила смерть, а донесение из Миденхейма о том, что двое подобных преступников разгуливают на свободе, пришло как раз перед их приездом.
Приказ об аресте не коснулся Конрада лишь потому, что никто из выживших в битве на рудниках Гаксара не знал о его знакомстве с Литценрайхом. Но сержант Таунгар разглядел, что Конрад вооружен мечом с эмблемой, изображающей голову волка, что свидетельствовало о принадлежности к войску Миденхейма.
Таунгар вспомнил его по тем временам, когда они оба воевали в Кислеве, при осаде Праага. Он знал Конрада как великолепного бойца и, не сходя с места, захотел нанять его инструктором в имперскую гвардию. Он обещал, что если Конрад вступит в гвардию, то с миденхеймским мечом не возникнет никаких проблем.
Предложение подходило Конраду как нельзя более кстати. Ему требовалось задержаться в Альтдорфе на какое-то время, и он не собирался оставаться в гвардии надолго.
Но сейчас выходило, что ему придется побыть имперским гвардейцем чуть дольше, чем планировалось.
Меч часового оказался хорошим оружием, хотя и тяжеловатым и недостаточно сбалансированным. Ему, конечно, не сравняться с клинком, который Конрад держал в руке в пещерах под Миденхеймом; да и до имперского меча, сломанного, когда Конрад пытался вытащить последний гвоздь из руки Устнара, ему далеко.
На мосту было безлюдно, и Конрад перегнулся через перила и бросил меч в мутные воды Рейка. Он не любил ходить безоружным, но нож матроса ему тоже больше не нужен, поэтому тот последовал за мечом. Конрад вытащил из кармана шапку и надел ее. Если его заметят, она поможет ему остаться неузнанным.
Он натянул шерстяную шапку на глаза и только тут заметил кровь на правой руке. Кровь часового. Он скинул куртку и вытер кровь ее рукавом; засохшие пятна с ладони пришлось оттирать слюной. После швырнул куртку через перила. Свободные ботинки производили слишком много шума при ходьбе, и они также очутились в реке.
Булыжники леденили босые ноги, а дыхание вырывалось изо рта паром. Конрад заспешил к дворцу. Огромное строение чернело на фоне темного неба, высокий шпиль заливало звездным светом.
Проникнуть в казармы, где он служил, будет потруднее, чем прорваться в штаб войска. Впустить-то его впустят, но в том случае придется выдумывать историю о том, куда подевалась его форма. Несколько часов назад, когда он покидал расположение гарнизона, Конрад не собирался возвращаться; но сейчас надо сделать вид, будто он никуда не отлучался. Поскольку у него не имелось разрешения на выход за стены дворца, никто не заподозрит, что он его покидал. Часовые видели, как он выходил за ворота, но они не знали о запрете. У них нет причин докладывать о его уходе, и если повезет, никто их не спросит.
Сейчас, ступая босиком, Конраду чудилось, что он вернулся в прошлое, до того, как в его жизни появилась Элисса и перевернула все его существование. Он не потерял умения растворяться в тенях и двигаться неслышно, чтобы остаться незамеченным трактирщиком, на которого работал. К старым привычкам добавились навыки, полученные за пять лет службы у Вольфа: уловки и хитрости, необходимые, чтобы выжить в Кислеве, на границе между людьми и мутантами.
Не раз Конраду приходилось пробираться за позиции противника, и хотя враги во многом не дотягивали до уровня людей, зачастую их органы чувств превосходили человеческие. Их называли звероподобными, а это значило, что они не обладают благородными чертами людей, но сохранили чутье животных. Они гораздо отчетливее видели в темноте, улавливали почти неслышимые для людей звуки и могли обнаружить неприятеля по едва ощутимому запаху. Единственный способ скрыть человеческий запах – замаскировать его другим, и Конраду уже доводилось скрывать свою принадлежность к роду человеческому при помощи звериной крови.
Сегодня ему не придется тягаться с противниками со столь совершенными органами чувств. Дворец охраняли люди, и они считали его товарищем. Но это не спасет, стоит совершить ошибку и обнаружить себя. Единственным приветствием любому вторгшемуся во дворец станет стрела.
Впервые оказавшись в Императорском дворце, Конрад немедленно разузнал все о его укреплении – на случай, если придется покидать дворец в спешке. Он знал, где находятся все посты, все орудийные башни, все точки наблюдения. Время прохождения патрулей часто менялось, а смена караула проходила через разные промежутки времени. Он уже несколько раз покидал дворец через собственный потайной ход, когда исследовал Альтдорф. Но теперь ему предстояла несколько иная задача, потому что часовые, как правило, высматривали тех, кто пытался проникнуть во дворец, а не покинуть его.
Нельзя допустить, чтобы что-то нарушило обычный уклад службы и вызвало подозрения.
Он не сможет устроить диверсию – ночная рутина жизни дворца должна остаться рутиной.
Конрад некоторое время наблюдал за главным входом – к воротам как раз подъехал экипаж с кучером в ливрее, и его остановили для проверки. Сейчас у дворца стояло мало карет, поскольку Император недавно отправился с визитом в Талабхейм. Конрад уже знал, что в обычных обстоятельствах движение не прекращается до раннего утра: послы, курьеры, придворные, купцы и слуги снуют туда-сюда по делам и в поисках развлечений.
Часовые поговорили и с кучером, и с форейтором, заглянули во все двери, отдали честь и поинтересовались пассажирами. Один из гвардейцев наклонился и окинул взором дно экипажа, так что Конраду пришлось отказаться от идеи проникнуть во дворец подобным образом.
Но попасть внутрь крепости можно не только через ворота.
Надо лишь выбрать время, карабкаться и прокрасться. И Конрад карабкался, взбираясь по стене между двумя наблюдательными башнями, где у часовых было меньше возможности заметить его. Он поднимался медленно, тщательно выбирая, куда поставить ногу. Но когда он перемахнул через стену и спрыгнул на крышу конюшен, неторопливость сменилась стремительностью. Потом пришлось распластаться на черепице и подождать, пока патруль пройдет по стене и скроется за поворотом. После Конрад медленно, ползком, пробирался по крышам, лез вверх и спускался вниз по конькам, перебирался через трубы и, наконец, проник сквозь амбразуру в ту казарму, куда его расквартировали при вступлении в гвардию.
Благодаря должности инструктора и боевому опыту, Конраду предоставили отдельный закуток, хотя по чину он не превосходил прочих рекрутов. Сейчас ему удалось пробраться туда незамеченным, но время отдыха еще не пришло. Он лишился меча, шлема, формы, и теперь предстояло возместить потери.
– За все годы в гвардии я никогда не видал такого парада!
