– Здравствуй, – услышал он голос справа. Повернувшись, увидел смотревшую на него из окна первого этажа пятиэтажки Хавиту.
– Салют! – кивнул он.
«Сучка! – подумал Денис. – Похоже, сейчас начнутся веселые минуты». Не останавливаясь и не ускоряя хода, он продолжал идти вперед.
– Где Малика? – спросила высунувшаяся в окно чеченка.
– А хрен ее знает! – обернулся он.
– Это один из тех, – громко сказала Хавита, – кто с Маликой был!
– Стой! – Из окон первого этажа выпрыгнули четверо чеченцев.
– Где ж вы там стояли? – насмешливо спросил Денис.
– Руки вверх! – направив на него автомат, крикнул боевик со свежим шрамом на левой щеке. Денис вздохнул. «Вот и все», – подумал он. Подняв голову, посмотрел на небо.
– Руки, я сказал! – повторил чеченец.
– Да иди ты! – огрызнулся Денис. – Ты знаешь, на кого пасть открываешь? – презрительно спросил он.
Не сводя с Калмыкова настороженных взглядов, четверо боевиков окружили его.
– Документы! – приказал тот же чеченец.
– В чем дело, мужики? – Из-за угла выскочили Пика, Пончик и еще трое славян. – Наш это, – загородив собой Дениса, проговорил Пика.
– Ты его знаешь? – удивился стоявший справа от Калмыкова крепкий молодой чеченец.
– Конечно, – кивнул Пика. – Вместе у Шелковской с федералами дрались. Ты Бараева спроси. Арби тебе враз все прояснит.
Чеченцы переглянулись.
– Он, кстати, здесь, – сказал Пончик. – Так что можете…
– Он сейчас занят, – набравшись наглости, перебил Денис. – У них с Хаттабом и Масхадовым разговор какой-то. Вот и отпустили на три часа. Еще вопросы есть?
Чеченцы, нерешительно посматривая друг на друга, косясь на явно воинственно настроенных наемников, о чем-то начали тихо переговариваться.
– Ладно, – махнул рукой невысокий, – иди. А ты, Пика, много берешь на себя. Нам Хавита сказала…
– Так у вас бабы права голоса не имеют, – усмехнулся тот. – А вы уши развесили. Меня-то ты не первый день знаешь.
Повернувшись к смотревшей из окна Хавите, один из чеченцев что-то довольно зло сказал ей. Она исчезла. Боевики, снова пошептавшись, вошли во двор дома.
– Благодарю, мужики, – улыбнулся Денис.
– Хорош тебе, – проворчал верзила с перебитым носом. – Расчувствовались духи.
– А чего же ты с ними? – не удержался Денис.
– А вот это, земляк, – процедил тот, – тебя не колышет, понял?
– Как не понять! – усмехнулся Калмыков.
– Может, ты про меня Басаеву цинканешь? – подступив к нему вплотную, спросил верзила.
– Ты за кого меня держишь? – Денис разозлился. – Или здесь такое запросто чирикать можно?
Верзила осекся. Поглядев на остальных, отошел.
– Ты куда? – спросил Пончик у Дениса.
– Гуляю, – засмеялся Калмыков.
– А тобой интересовались, – тихо сказал ему Пика. – Чеченцы какие-то. Мол, откуда он появился? Мы им ответили, что…
– А зачем ты мне это говоришь? – спросил Денис. – Настроение эти духи испортили. Добиваешь? Или цену себе завышаешь?
– Да иди ты! – Махнув рукой, Пика с остальными быстро пошел во двор.
Посмотрев им вслед, Калмыков выматерился. «Эта сучка, – покосившись на окно, вспомнил он Хавиту, – всю плешь проела! Надо ее, шкуру, на место определить. Выследить и хлопнуть».
– Я говорю, – горячо сказала Хавита, – он был с Маликой. Спросите Лечо. Он тогда с нами у них документы проверял. Да, есть справки, какие дают прошедшим подготовку в тренировочных центрах. Но Малика…
– Все знают, что ты на Малику из-за ее брата зла, – перебил ее крепкий молодой чеченец. – Но мужик этот… – Он покачал головой. – Надо было проверить его.
– Так в чем дело? – насмешливо спросил боевик со шрамом. – Догони и проверь. Он с Пикой вместе у Шелковской с армией дрался. Пику я давно знаю. Гусь их с Пончиком и завербовал. А Гусь – личность известная.
– Но он был с Маликой, – сердито повторила Хавита.
– Женщина, – недовольно посмотрел на нее молодой, – укороти язык.
Хавита вспыхнула.
– Я поеду один, – садясь в «Ниву», сказал Исламбек. – Калмыка я узнаю. Не мог же он так сильно измениться. Я его в девяносто восьмом последний раз видел.
– А не опасно одному? – спросил Борис. – Вдруг кровники?
– У вас есть хорошая пословица, – улыбнулся чеченец. – Волков бояться – в лес не ходить. Тем более что я ищу их, а не они меня. Родственники Шакаева еще не знают, кто украл его. К тому же я должен узнать, что с братьями.
– Говори, собачий сын! – вцепившись в подбородок привязанного к железному столбу Адама, прошипел худощавый чеченец. – Рынок вы взорвали? Кто еще с тобой был? Отвечай!..
Открыв глаза, Адам смачно плюнул ему кровавой слюной в лицо.
– Твоя мать собака, – прохрипел он, – потому что такого пса родила!
Вытерев лицо тыльной стороной ладони, худощавый криво улыбнулся.
– Легкой смерти захотел, собачий сын? – насмешливо спросил он. – Не выйдет! Долго подыхать будешь. Хочешь умереть быстро – говори: кто был с тобой на рынке?
– С ним Хаттаб говорить будет, – заглянул в открытую дверь боевик в чалме. – Оставь его.
На бетонном полу были видны пятна засохшей крови. Худощавый отошел. Араб открыл дверь. В помещение вошли три женщины в черном восточном одеянии. Молча встали в ряд у стены. За ними вошел небольшого роста плотный, смуглый мужчина с бородой. Длинные кудри, обрамляющие круглое лицо, придавали ему карикатурный вид. Он был похож на злобного шута. Вздохнув, он сделал шаг к Адаму и не мигая уставился на него. Адам, с трудом подняв голову, хотел что-то сказать, но, булькнув выступившей на губах кровью, бессильно уронил голову. В комнату в сопровождении трех рослых боевиков спустился Басаев. Увидев Адама, покачал головой.
– Брат, – обратился он к смуглому, – чего ты хочешь?
– Узнать правду, – немного коверкая слова, по-чеченски ответил тот. – Ты знаешь его, Шамиль?
– Нет. Но он не работает на федералов, он кровник. Шакаев убил их отца. Род Кутаевых дал клятву кровной мести. Я знаю, что все четыре брата приехали в Ичкерию, чтобы отомстить. Дай ему умереть как мужчине, Хаттаб.
– Я должен задать ему вопрос, Шамиль, – тонко улыбнулся Хаттаб.
Басаев, выхватив пистолет, трижды выстрелил в голову Адаму.
– Кровник должен умирать по-мужски, – наставительно проговорил Шамиль. – К тому же у меня завтра праздник. Я сделал ему подарок. К взрыву он отношения не имеет, – твердо проговорил Басаев. – Можно было найти виновных и предать смерти на площади. Но западная пресса кричит о том, что на рынке упала ракета, выпущенная федеральными войсками. Пусть так и будет. Запад забыл Югославию и Иран и вовсю говорит о нарушении прав человека в Ичкерии.
