Что-то промычав, инвалид с силой ударился лбом об пол.
Вскинув руки, Борис присел. Илья тоже пригнулся. Денис, по-звериному мягко ступая, подошел к Бабичу. Увидел его уже знакомый жест – шлепок по кончику носа. Подойдя ближе, увидел метрах в тридцати огороженный высоким частоколом двор. Ворота были распахнуты. Около правой створки сидели двое чеченцев и играли в нарды. Рядом лежали автоматы. Чуть в стороне худой мужчина в рваной одежде мотыгой расчищал арык.
Денис оторопел – на шее мужчины был ошейник с прикрепленной к нему длинной цепью.
– Что такое? – подойдя, тихо спросил Илья.
И замер. Потом сорвал с плеча ручной пулемет. Ему в грудь ткнулся глушитель пистолета.
– Еще движение, – буркнул Борис, – и пристрелю.
Илья взглянул на побледневшего Дениса. Тот опустил голову и, стиснув зубы, закрыл глаза.
– То ли еще увидим, – прошептал он.
Илья тяжело вздохнул и повесил ремень ручника на плечо. Бабич, скользнув вправо, махнул рукой. Илья и Денис, не глядя в сторону дома, пошли за ним.
Бабич подошел к небольшому, заросшему пожелтевшей травой оврагу и остановился. Потом повернул вправо.
И здесь неожиданно раздался выстрел слева.
Они мгновенно упали и вскинули пистолеты.
С той стороны, откуда донесся выстрел, раздалась чеченская речь. Русские услышали веселый детский смех.
Бабич, показав один палец, осторожно тронулся вперед. Прополз около пятнадцати метров и увидел большую поляну. На камне стояли пустые бутылки. Он насчитал пять. Справа раздался голос чеченца.
Борис, осторожно приподнявшись, держа пистолет с взведенным курком, прищурился.
Плотный чеченец, сидя на корточках, что-то говорил черноволосому малышу лет пяти. Помог ему поднять вытянутые вперед руки. Детские пальчики сжимали рукоятку револьвера.
Грохнул выстрел. Малыш рассмеялся. Одна из бутылок раскололась.
Если бы Борис понимал по-чеченски, он бы услышал:
– Молодец, сын, русские собаки идут, но мы много лет ждали своего часа. Они не поняли и снова пришли. Убьют меня, ты вырастешь и будешь убивать гяуров, собак русских.
Борис понял, что отец учит сына стрелять. Он подался назад. Потом развернулся и пополз.
– Боевик учит пацаненка из «нагана» стрелять, – прошептал он друзьям.
Илья беззвучно выматерился. Денис коротко усмехнулся.
– В овраг, – прошептал Борис, – и ждем темноты. Не нравится мне все это. Старики и бабы к войне готовятся. Детишки только вылупились, а уже из «наганов» шмаляют. Может, брат Хасана в батальон инвалидов записался?
– А что, – кивнул Илья, – запросто. Какие-нибудь смертники. Инвалидам один хрен жизнь не в кайф. Обвяжется дух гранатами – и под БТР. Или под грузовик со снарядами.
– Там овраг, – кивнул вперед Борис. – Будете спускаться, траву не подминайте. Осторожно раздвигайте. Я пойду последним. И еще елозьте на бедрах, чтобы носки траву не подсекали. А то след останется. Пошли.
Снова раздался выстрел.
– Они, наверное, сначала стрелять учатся, – пробурчал Денис, – а уж только потом «мама» говорят.
Сергей, заведя «УАЗ», вслушался в работу мотора. Подождал несколько минут, выключил зажигание и вылез.
Николай накачивал запасное колесо. Локтев увидел подъехавший «газик». Из кабины вышли водитель и крепкий чеченец.
– Смотри, – удивленно прошептал Сергей, – наш, русский, гнида!
Николай повернулся и увидел славянского вида молодого крепкого мужчину. На поясе у него висел пистолет.
– Мразь поганая, – процедил Сергей, – духов возит. Видать, в крепком доверии, если пистолет при нем.
Словно услышав его, водитель, повернувшись, направился к ним.
– Только не возникай, – поспешно предупредил прапорщик. – Понял?
– Привет, мужики, – усмехнулся подошедший водитель, – откуда будете?
– А ты что, – прошипел Николай, – гнида, земляков ищешь?
– Зря ты так, – спокойно сказал водитель. – Мой вам совет: зубы не кажите. Федералы Терек перешли. Короче, война началась. Они ее контртеррористической операцией называют. Будет им и контр, и террористическая! – Он засмеялся.
– Куда же ты-то денешься? – не удержался Локтев. – Ведь тебя, если возьмут, за ноги подвесят.
– Пусть сначала возьмут! – окончательно развеселился водитель. – Так вы откуда, мужики?
– Там таких, как ты, – огрызнулся Сергей, – не рожали. А если попадались, в утробе душили.
Водитель расхохотался. И вдруг, крутанувшись на одной ноге, каблуком ударил прапорщика в лоб.
Взмахнув руками, Сергей упал.
Николай, прыгнув вперед, ухватившись за цепь обеими руками, попытался накинуть ее на шею водителю.
Увернувшись, тот ударил его кулаком в солнечное сплетение.
Словно подавившись, парень упал на колени.
Рассмеявшись, водитель отошел к своей машине.
– Поговорил? – спросил вышедший из ворот чеченец. – Неразговорчивые. Может, земляки твои, Остап?
– Все может быть, – кивнул тот.
Женщины носили в кузов мешки с зерном и мукой. Две молодые женщины вынесли большой кусок мяса.
Помотав головой, Сергей с трудом сел. Увидел скрючившегося Николая.
– Колька, – подойдя, он сел рядом, – что с тобой?
– Он, мразь, – с трудом проговорил сержант, – в солнышко меня саданул.
– На кой влез? – недовольно, осторожно трогая пальцами ободранный лоб, спросил Сергей. – Сидел бы молча, ничего бы не было…
– Значит, он тебя ударил, – промычал сержант, – а я смотри? Я его хотел цепью за шею…
– Насмотрелись видаков, – буркнул Локтев. – В жизни все гораздо сложнее. Хорошо, не дух был, а то бы пиши пропало…
– Поэтому и кинулся. Он, мразь, по-русски чисто говорит. Земляков искал, паскудина! Я б ему…
– Все, – покосившись в сторону дома и увидев у ворот хозяина, буркнул Сергей, – завязали с этим. Доканчивай колесо.
Сержант тоже увидел хозяина и, поднявшись, взялся за насос.
– К утру должна быть готова! – крикнул чеченец.
– Сделаем, – подмигнув Николаю, отозвался Локтев. – Так что будем вид делать, – прошептал он. – Тачка уже на ходу.
– Автомат бы, – находясь под впечатлением встречи с русским псом, прошептал сержант. – Или гранату. Одну. Я бы вместе с ними…
– Выжить надо, – ковыряясь в моторе, хмуро возразил Сергей, – чтоб потом вот такого козла встретить и… – Не договорив, треснул по аккумулятору кулаком.
– У тебя осталось два дня, – насмешливо предупредил стоявшую у двери Малику чеченец. – Потом жалеть будешь. Слышала? Русские Терек перешли. Грозятся освободить вас, беззащитных! – Он рассмеялся. – Работу дать, деньги платить. Свет будет. Так что скоро хорошо заживете. Если мы вас раньше не похороним. Быстрей думай. Мать пожалей, – кивнул он на смотревшую в окно старую чеченку. – Исе чего не напишешь? Приехал бы, защитил. Или, думаешь, он с русскими придет? Два дня осталось, – повторил он и пошел к машине.
