– Сволочь!.. – прошептала Малика.
Вздохнув, она посмотрела на плачущую мать и, подхватив ведра с водой, пошла в дом.
От ворот отъехала иномарка.
– Ты откуда? – спросил рослый крепкий парень.
– Из Липецка, – отозвался лежавший на протертом ковре русоволосый.
– Земляк, – буркнул крепкий. – Я из Грязей. Знаешь?…
– Ты что, – вздохнул русоволосый, – не узнаешь? Я же Юрка Иров. Мы в одном взводе были. Потом ты к разведчикам перешел.
– Юрка? – переспросил рослый и, подвинувшись, всмотрелся в него. – Ты как попал к ним?
– На границе с Чечней стояли. Нас обстреливать начали. Мы ответили. И как-то в запале за духами погнались. А тут наши из минометов ударили. Меня и засыпало. Очухался уже у них. Били, гады. Ребра, похоже, сломаны. А ты? Ты-то, Сашка, как здесь оказался?
– На засаду нарвались. Проводили разведку за Тереком, там и влипли. Они с трех сторон по нам начали полоскать. Двоих сразу положили, троих ранили. Мы пробиваться начали, тут меня и оглушило: «лимонку» кто-то бросил. Очнулся связанный. Требуют родителей назвать – выкуп хотят. А где моим денег взять, сами, наверное, голодают.
– А что это у тебя? – Юрий увидел окровавленную тряпочку на его мизинце.
– Отрубил полпальца ножом дух поганый!..
Юрий отшатнулся и вжался спиной в земляную стену зиндана.
– Ты-то, наверное, написал? – зло спросил Александр. – У тебя же родичи новые русские. Вот вы, псы, и приучили этих духов выкупы требовать. А где моим денег взять? На кой хрен ты в армию пошел? Сидел бы дома, носил красный пиджачок и…
– А кто твоим мешал деньги делать? Вы все сразу хотите, как в лотерею – раз, и миллион. А мой отец, прежде чем…
– Заткнись! Ты дал адрес?
Юрий молча опустил голову.
– Паскуда!
– Но отец может достать эти деньги! Мы и тебя вытащим…
– Закрой свой поганый рот!
Оба услышали, как открывается люк.
– Что за шум, а драки нет? – гортанно спросил, посветив фонарем, чеченец.
– Убери меня отсюда! – крикнул Александр. – Или я вас выкупа лишу. Придушу эту гадину!
– Души на здоровье! – усмехнулся чеченец. – Вам скоро всем секир-башка делать будем.
– Вот. – Борис указал глазами на небольшой дом. – Точно. Как лучше подобраться? – Он осмотрелся.
– Я в эту хату не пойду, – буркнул Илья. – Прикрывать буду. Я им ни одному не верю.
– А как же Иса? – покосился на него Денис.
Илья опустил голову.
– Короче, садом и во двор, – решил Бабич. – Ты с нами вон до колодца доползи и приготовь пулемет. Если что – поливай.
Богатырь кивнул.
– Пошли, – шепнул Борис и первым пополз вперед. За ним Денис. Последним – Илья с ручным пулеметом.
Добравшись до круглого, выложенного камнем колодца, устраиваясь поудобнее, повозился. Отстегнув ножки, поставил пулемет и прижал приклад к плечу. По лицу Ильи было видно – он желает схватки, чтобы выплеснуть пулеметными очередями бушевавшую в нем ярость.
– Значит, вы наших, как собачонок, на цепь сажаете! – процедил он. – Духи!..
Илья увидел, как его товарищи перебежали за глинобитный домик. И сразу же, первым, с автоматом у бедра к двери рванулся Борис.
Денис, прижимая приклад винтовки к плечу, держал под прицелом ворота. Илья перевел ствол пулемета правее, на угол дома с другой стороны. Краем глаза заметил взмах руки Бабича и рывок Дениса. Сразу поменял место прицела, наведя ствол на вход во двор.
Борис, на секунду задержавшись у двери, держал автомат в правой руке, а в левой – пистолет со взведенным курком. Он ногой толкнул дверь и ворвался в дом.
Денис тоже с пистолетом вбежал в дом и остался у двери.
Мешавшая что-то в большом чане пожилая чеченка, испуганно вскрикнув, отскочила к окну.
– Ша! – бросил Бабич и впрыгнул в небольшую комнату с низким потолком.
На окнах вместо стекол висели куски полиэтилена. На кровати сидел худой чеченец с бледно-желтым лицом.
– Где Хасан? – отскочив в угол – улица просматривалась сквозь чистый полиэтилен, – спросил Борис.
– Ты кто? – удивленно раскрыл глаза худой.
– Ты по-человечески говорить можешь?
– Ты кто? – по-русски повторил вопрос чеченец.
– От Исы. Где Хасан?
– Убили, – пробормотал инвалид. – Как ваши в Дагестан вошли, так и начали убивать. Раньше так – накурятся, приедут, изобьют, и все. А тут прямо у дома голову отрубили. Шариатский суд за измену Аллаху.
– А ты не скажешь, как нам до поселка Хареми добраться? Это где-то рядом?
– Сожгли его, – не поднимая головы, ответил инвалид. – Жители переехали в Борхой. Вернее, рядом, с полкилометра…
– Как нам туда добраться? – Сказав «нам», Борис обругал себя. Собеседник понял, что он не один.
– По дороге. Проедете восемнадцать километров и свернете на грунтовку влево. Там с полкилометра будет.
– Хорошо сказано, – усмехнулся Борис, – проехать. А духи?…
– Пойдете пешком, – перебил чеченец, – пропадете. Сейчас они всех проверяют, ищут кого-то. А машин много в сторону Грозного идет. Масхадов мобилизацию объявил, туда многие едут.
– Вообще-то дельная мысль, – кивнул Бабич.
– Сейчас оставайтесь у меня, – неожиданно предложил инвалид. – Если боевики и зайдут, то они обыскивать не будут. Поиздеваются, что-нибудь разобьют и уйдут. Я калека. – Он откинул бурку.
Борис увидел беспалую ладонь и обрубок ноги.
«Это лучше, чем куда-то в ночь топать», – мысленно отметил он.
– А женщина? Она…
– Моя мать.
– Понял.
Борис открыл дверь и подал знак Денису:
– И Богатыря давай.
Калмыков призывно махнул рукой и вскинул винтовку. Он готов был прикрыть выстрелами рванувшегося к дому Илью. Тот, вбежав, спросил:
– Что?
– Он зовет в дом. – Денис кивнул на стоявшего с автоматом Бабича.
– Ночь пересидим здесь, – ответил на взгляд Ильи Бабич.
– Дома Хасан? – спросил Богатырь.
– Убит, – буркнул Борис. – Здесь его брат и мать.
– А они нас не того?…
Шлепнув себя по кончику носа, Бабич вошел в дом.
– Ты хоть иногда, – недовольно посоветовал Илье Денис, – прежде чем ляпнуть что-то, думай.
Богатырь усмехнулся.
– Здрасьте, – увидев выходившую из комнаты женщину, кивнул Денис.
